ОКРЕСТНОСТИ ПЕТЕРБУРГАПутеводители Карты Краеведение Военная история Фотогалерея    Старый сайт
Начало » ГЛАВНЫЙ » Книга Памяти Второй мировой войны. 1939-1945 » Подскажите по 371 ГАП
Подскажите по 371 ГАП [сообщение #163323] чт, 16 января 2014 20:48 Переход к следующему сообщения
Алекс 96
Здравствуйте уважаемые форумчане. Подскажите пожалуйста где находился 371 ГАП 115 СД в в августе 41.Считали что дед погиб в октябре 41 на Невском Пятачке, но связь с ним прекратилась 19 августа, а в это время 115 СД была окружена и почти уничтожена финами. По документам пропал без вести. Реально найти какие-нибудь списки погибших, возможно ли было добраться до Ленинграда,выйти из окружения. И еще... Можете ли описать примерные действия красноармейца, связиста в то время. Что он видел, что пережил, как мог погибнуть если служил в артиллерии и наверняка был не на самой передовой... Спасибо что прочитали... С уважением Алексей.
Re: Подскажите по 371 ГАП [сообщение #163328 является ответом на сообщение #163323] чт, 16 января 2014 21:31 Переход к предыдущему сообщенияПереход к следующему сообщения
ulet
Доброго времени суток.
Возможно эти темы будут вам интересны.
https://www.forum.aroundspb.ru/index.php?t=msg&th=13910&a mp;start=0&rid=1369&S=3beb48e9b396c5881412cd1173a784 9e
https://www.forum.aroundspb.ru/index.php?t=msg&th=11564&a mp;prevloaded=1&rid=1369&S=3beb48e9b396c5881412cd117 3a7849e&start=0
Re: Подскажите по 371 ГАП [сообщение #163337 является ответом на сообщение #163328] чт, 16 января 2014 23:10 Переход к предыдущему сообщенияПереход к следующему сообщения
alexsvar
Розыски по истории 371ГАП привели к следующим результатам (пишу по памяти, возможны несущественные ошибки)
после выхода из Выборгского окружения и возможно доукомплектования 371ГАП имел лишь 50% численность. Т.е. основные потери были на перешейке.

На Неве он был развернут не напротив Невского пятачка, а южнее, в излучине Невы, примерно в р-не Порогов.

Загадочна гибель командира полка, по одним данным он погиб в конце октября, по другим - в конце августа. Большинство остальных потерь приходится на пропавших без вести.

В декабре 1941 полк был переформирован в 6 АП ПТО РГКА и вооружен 76мм пушками. Далее прослеживается по ОБД до 1944 года.
Re: Подскажите по 371 ГАП [сообщение #163384 является ответом на сообщение #163323] пт, 17 января 2014 14:14 Переход к предыдущему сообщенияПереход к следующему сообщения
Slava_M

Вот по обнаружению санитарного захоронения в районе Каменногорска.
В том числе два опознанных бойца 371 ГАП.
http://www.reviewdetector.ru/index.php?showtopic=403294


Горячий финский парень
Re: Подскажите по 371 ГАП [сообщение #163388 является ответом на сообщение #163323] пт, 17 января 2014 15:39 Переход к предыдущему сообщенияПереход к следующему сообщения
Алекс 96
Доброго времени суток. Огромное спасибо всем откликнувшимся, особенно Ulet,Alexvar,Slava M. Посмотрев Википедию вообще не нашел в списке 115 СД поздразделения 371 ГАП.Все другие присутствуют... Что за полк такой таинственный, что даже сейчас информации по нему практически никакой. Думаю то что Вы предоставили это наверное все что можно найти по нему... Еще раз набравшись наглости хочу спросить специалистов... Как складывалась жизнь простого рядового состава в то время на Перешейке. Еще в Ваших ссылках нашел упоминание о какой-то выходящей книге про бои 41 с финами. Где можно почитать? Спасибо всем, с уважением Алексей.
Боевой состав 23А и Ханко на начало войны [сообщение #163413 является ответом на сообщение #163388] пт, 17 января 2014 20:52 Переход к предыдущему сообщенияПереход к следующему сообщения
alexsvar

Боевой состав 23А и Ханко на начало войны


Боевой состав 115СД на 23 августа 1941 года


Расположение 371ГАП на начало октября 1941 года


Выход книги ожидается весной.


Из воспоминаний зенитчика Ивана Афанасьевича Шалова, мне кажется что они верно передают общее впечатление с точки зрения простого солдата.
Цитата:

Примерно 18-19 августа, когда финские войска постепенно начали к нам приближаться, в небольшой роще на возвышенности, где находился штаб дивизии, наш резерв занял круговую оборону. Утром следующего дня под натиском противника штаб начал сниматься и отходить к городу. Но тут командиром нашего взвода управления назначили принципиального светловолосого парня — лейтенанта Елисеева. Он сообщил нам о том, что лично получил задачу: держать оборону и без приказа никуда не отходить. Всем пришлось подчиниться его приказанию. Кругом же творилось что-то невероятное: последние машины покидали штаб, передовые части отходили на уровень нашей рощи, наши подразделения со всех сторон все дальше и дальше отступали, кругом велась перестрелка и рвались снаряды, горели хутора. Через некоторое время пришлось вступить в бой и нашему охранению. Тем временем приказа об отступлении все не поступало.
Только вечером, когда наши силы иссякали и во взводе оставалось не более 20-30 человек, лейтенант Елисеев дал команду отходить. Оставляя свои позиции, мы под сильным огнем противника начали отстреливаться и отходить через лес к дороге. Таким путем мы прошли примерно 2-3 километра, но потом, когда начали выходить из леса, к нам на большой скорости начала приближаться машина. Лейтенант Елисеев резким поднятием руки с пистолетом ее остановил, потом о чем-то переговорил с водителем и нам приказал: «В машину!» Мы разместились в кузове машины и двинулись в путь в сторону Выборга — разыскивать штаб нашей дивизии. Но прошло некоторое время с начала нашего пути, как нам повстречался гусеничный трактор, медленно переезжавший дорогу. На сигналы нашего водителя он не реагировал и дороги не уступал. И тогда водитель сделал, не подумав о последствиях, глупость (видимо, близко разрывавшиеся мины подстегнули его) - он резко пошел на обгон трактора. Но так как финские дороги были довольно узкими, с нами приключилось несчастье: левые колеса автомашины попали в кювет. Наша машина, таким образом, опрокинулась. К счастью для нас, опрокидываясь, машина уперлась правым бортом в сосну и застряла. Это нас и спасло, машина нас не подавила. Все обошлось, как говорится, синяками и шишками. Лишь один из наших бойцов получил перелом руки и еще один пострадал более серьезно: придавив бортом к сосне, машина раздавила ему грудную клетку.
Выбравшись из кювета, мы кое-как подняли и поставили на колеса машину, положили в кузов пострадавших и на малой скорости направились в Выборг. Там мы нашли штаб дивизии, который, как оказалось, находился в центре города. Пострадавших же передали в местный госпиталь. Два дня мы простояли в городе, не предпринимая никаких действий. И только в темную ночь, когда город освещали лишь зарева пожарищ, в дождливую ненастную погоду, получили приказ об отступлении. Из Выборга на Ленинград вели три дороги. Наша дивизия начала двигаться по средней. Картина происходящего была довольно-таки неприглядная. Если до Выборга части дивизии отступали организованно, упорными боями сдерживая врага, то теперь все движение напоминало беспорядочное шествие толпы. Все артиллерийские, штабные, тыловые колонны, весь механизированный и конный транспорт двигались по одной узкой дороге. В охранении шли стрелковые полки.
Примерно через два часа после нашего отхода от Выборга начало твориться что-то ужасное. Нашу колонну противник начал обстреливать из орудий и минометов. Среди темной ночи — яркие вспышки разрывов. Потом начали доноситься визги раненых лошадей, стоны раненых бойцов. Ярким пламенем загорелись некоторые машины. Образовались пробки на дорогах. Объехать машины не представлялось возможным: справа и слева были кюветы со сплошным лесным массивом. Началась в некоторых местах самая настоящая паника. Потом, когда ситуация более-менее нормализовалась, поврежденные машины и повозки стали сбрасывать в кюветы, а раненых – складывать в уцелевшие машины. Движение колонны возобновилось. Вся ночь была для нас сплошным кошмаром. Противник непрерывно обстреливал колонну, нанося нам значительные потери. Наша же артиллерия не могла ответить, так как двигалась в составе колонны.
Когда только начало светать, во время очередного обстрела колонны загорелась машина. Колонна после этого остановилась. И тут произошел случай, который навсегда сохранился в моей памяти. В нашей колонне шло несколько танкеток, которые мы почему-то называли «комсомольцами». И вот, из люка одной танкетки вылез какой-то парнишка и прямо на глазах у всех застрелился. Видимо, нервы не выдержали всего того напряжения, которое тогда там у нас творилось.
Утром движение колонны несколько упорядочилось, так как нами были уже изучены некоторые особенности всех этих обстрелов. Дело в том, что при движении лесом попадания мин и снарядов были редки. Но когда же мы выходили на поляны, противник усиливал огонь и вел его более прицельно. Поэтому, оценив ситуацию, мы начали действовать следующим образом: машины стали преодолевать поляны рывками, а пеший строй обходил их стороной по лесу.
Примерно на третий или четвертый день после всех перенесенных нами кошмаров мы подобрались к большой поляне у населенного пункта под названием Перлампи. И тут, надо сказать, наши тяжкие испытания снова продолжились... Дорога, которая шла впереди, оказалась перекрытой укреплениями противника. Мы попробовали прорваться с ходу, но сделать нам этого не удалось. И тогда поступил приказ: «Занять круговую оборону!» Под непрестанным обстрелом противника части начали занимать отведенные им сектора. Нашему дивизиону отвели участок справа от дороги (к тому времени наше подразделение уже было выведено из резерва и включено в состав дивизии). Дислокация наша была следующей. Артиллерия развернулась на своих позициях где-то в 200-300 метрах от переднего края. В центре поляны разместились тылы и штабные машины. У отдельных сараев, находившихся в центре поляны, разместились коновязи, в самих сараях — лазареты.
В отведенных нам местах мы начали отрывать щели для ведения стрельбы. Я, в частности, с младшим сержантом, чеченцем по национальности Табаевым успешно отрыл щель у большого валуна, справа и слева от него оборудовав ячейки для стрельбы. Рядом с нами окапывались другие бойцы нашего зенитного подразделения. К вечеру земляные работы на поляне были закончены. Мы сосчитали запас гранат и патронов, приготовились к бою. Небо затянулось большими тучами, заморосил дождь, наступила черная осенняя ночь. «Ночь Перлампи» - впоследствии называли эти страшные будни То с одного, то с другого направлений велись непрерывные атаки противника. Над нашими головами без конца пролетал поток трассирующих пуль. С криками «а-ля-ля-ля» финны бросались на нас в атаки, которые с успехом отбивались огнем нашей артиллерии, наших пулеметов и винтовок.
В ту кошмарную ночь я был назначен начальником охранения (видимо, назначение состоялось по разным причинам: в силу того, что был образцовым солдатом, что имел полное среднее образование, а это являлось редкостью в то время и т.д.) Наше охранение было организовано следующим образом. Впереди окопов через каждые 10-15 метров были выставлены посты. Надо сказать, в секторе нашего подразделения обстановка была сравнительно тихая. Через каждые час-полтора я проводил смену. А делалось это нелегко, так как была страшная темень — абсолютно ничего было не видать, передвигаться приходилось практически на ощупь. При этом имелись серьезные ограничения: нельзя было громко говорить и ничем светить, так как впереди затаился враг. Часовых тоже находил на ощупь. Бывало, столкнешься, спросишь: «Кто?» И сменяешь его.
К сожалению, финны воспользовались темнотой не в нашу пользу. Во-первых, на ближайших от нас деревьях и даже на чердаках построек, расположенных на так называемых полоках, рассредоточились финские снайперы, иначе говоря, «кукушки». Во-вторых, часть финнов переоделась в нашу советскую военную форму и разбрелась по поляне. А где-то под утро на нашем участке в сопровождении веера трассируюших пуль началась новая атака противника. Все мы, стискивая зубы, невольно прижимались к отсыревшей земле. Ни о чем не думая, открывали огонь по вспышкам противника, по тем местам, откуда доносились их голоса и крики «а-ля-ля-ля». Атака противника захлебнулась. В округе все опять затихло.
Утро, в отличие от ночи, выдалось тихое и спокойное. Помню, как подполз к окопам наш повар Виноградов и доложил командиру дивизиона капитану Дремину о том, что приготовлен завтрак. Тут же на поляну притащили термосы с кашей, консервы, сухари. Потом приготовили чай. Сидели на поляне и мирно кушали. Воцарилось полное спокойствие. Казалось, будто и не было здесь только что кошмарной ночи! Начинался день. И этот день стал впоследствии самым кровавым днем в нашей дивизии, о чем речь впереди.
Мы только что позавтракали, повар Виноградов уже собирался обратно возвращаться к себе, как вдруг неожиданно вскрикнул — оказалось, «кукушка» ранил его прямо в шею. И тут на поляне образовалась какая-то шумиха: вдруг на поле появился какой-то летчик и начал требовать, чтобы ему расчистили поляны для самолетов, чтобы переправить раненных в тыл. В это же время начали раскатывать орудия, скопилось много людей. Все вместе это перемешалось во что-то непонятное. И тут противник ответил шквальным минометным огнем. В итоге мы получили десятки убитых и раненых. Образовался сплошной шум, зазвучали стоны. Разъяренный командир нашего дивизиона подскочил к этому летчику и рванул его за борт кителя, из под которого вылезла форма финского офицера. Его, прошедшего профессиональную подготовку, вероятно, подослали к нам ночью... Капитан Дремин в упор пристрелил этого провокатора.
Сразу после всего этого противник начал артподготовку. Печально, но каждая его мина и снаряд находили цель, так как мы находились в довольно-таки беззащитном положении. Начали бешено ржать лошади и стонать раненые люди, загорелись машины. Тогда и мы, в свою очередь, открыли по ним огонь со всех имевшихся у нас калибров артиллерии. Стоял непрерывный гул, от которого дрожала земля, все перемешивалось с дымом и пылью. По нашим окопам противник вел автоматный и пулеметный огонь, по видимым целям били крепко засевшие на деревьях «кукушки», пули свистели с фронта и с тыла.
Несколько «кукушек» нам удалось уничтожить, в том числе и одного — на чердаке сарая. Атаки финнов то и дело возобновлялись то с одного, то с другого направления. Но их наши войска отбивали. Несколько раз, пытаясь прорвать кольцо окружения, поднимались в атаку и наши подразделения, но безуспешно. Последнюю, кстати, из таких атак организовал лично командир дивизии генерал Кирпичников, который собрал две-три сотни автоматчиков и после артподготовки повел их в атаку. Но атака была финнами отбита, а Кирпичников получил тяжелейшее ранение. (К сожалению, впоследствии командир 43-й Краснознаменной стрелковой дивизии генерал-майор Владимир Васильевич Кирпичников (1903-1950) проявил слабость. 1 сентября 1941 года, получив тяжелое ранение, он был захвачен в плен финнами и уже на первых допросах дал противнику секретные данные о концентрации советских войск на выборгском направлении. В 1944 году, после подписания перемирия между СССР и Финляндией, он был передан советскому военному командованию, а в 1950 году расстрелян. - Примечание И.Вершинина.)
Картина после боя была жуткой. На поляне лежали сотни трупов, раненым не успевали оказывать своевременную помощь. Мы, молодые, от беспомощности даже и не знали, что делать. И вот тогда-то мы и получили неоценимую помощь от «стариков-воинов», участвовавших в войне с Финляндией в 1939-40 годах. Они уверенно нами командовали, поднимали в атаку. Огромное им спасибо! Ведь они нас прямо на поле боя учили не просто тому, как надобно «палить» из винтовок и автоматов, а тому, как правильно выбирать цели и вести прицельный огонь.
И вот что хотелось бы в этой связи отметить. Когда на нашем участке зазвучало знакомое «А-ля-ля-ля» и финны предприняли очередную атаку, первыми поднялись из наших окопов именно ветераны. Впереди всех бежал бывалый воин старшина Пасхин, который к тому времени уже состоял в коммунистической партии. По состоянию на 1941 год это было еще очень редким явлением, так как активно записывать в коммунисты начали немного позднее. Пасхин, не задумываясь, убил одного финна и сразу ринулся на другого. Но тут он упал: как оказалось, его сразил засевший на дереве «кукушка». Нас, любивших Пасхина и служивших под его началом еще с 1940 года, после этого охватила настолько лютая ненависть к врагу, что мы тотчас ринулись в рукопашную. Даже и не знаю, что с нами тогда творилось, но страха мы более уже не испытывали. Часть финнов нам удалось перебить, часть их в панике разбежалась. Человек двадцать из них подняли руки. Вот насколько огромным было влияние на нас солдат-ветеранов!
Продвинувшись чуть подальше, наши батарейцы натолкнулась на финские казармы. Чтобы разведать обстановку, первым туда бросился красноармеец Новиков, тоже ветеран, участвовавший в войне с Финляндией. Засевшие в казармах финны сразили его автоматной очередью наповал. Разозленные из-за потери нашего боевого товарища, мы добили этих последних финнов. Потом мы пробежали еще несколько сот метров и обнаружили, что дальше противника не видно. Кольцо врага на нашем участке, таким образом, было прорвано! Появилась, наконец, возможность воспользоваться удобным моментом и по образовавшемуся коридору переправить, в первую очередь, раненых, а потом и самим пройти.
Командир нашего дивизиона капитан Дремин своим приказом приостановил наше дальнейшее продвижение вперед, сказал: мол, занимайте оборону справа и слева по коридору, а сам тем временем убыл на доклад к командиру дивизии. Уже потом к нам поступил такой приказ: «Машины, пушки и тяжелую технику уничтожить. По коридору выходить с легким оружием и ранеными.» (видимо, принимая такое решение, опасались, что ситуация ухудшится и коридора не станет). Выделенные специально для раздачи вооружения солдаты принесли нам патроны и гранаты, которыми мы полностью заполнили свои карманы и противогазные сумки. Что мы сделали с нашим тяжелым вооружением и техникой? Мы расстреливали последние боезапасы из орудий и затем эти же орудия постепенно выводили из строя. Причем, делалось это довольно интересным способом: перед последним выстрелом засыпали в ствол песок, а затем выбрасывали в воронки с водой наши затворы. Также мы поджигали уцелевшие в бою машины (многие сгорели прежде), то есть, уничтожали перед своим уходом все, что могло двигаться по лесам и болотам.
А потом, в соответствии с принятым командованием дивизии решением, началось продвижение наших поредевших подразделений (в боях по выходу с окружения погибло очень много моих товарищей, например, красноармейцы Коновалов, Борисов, Махтин, сержант Шатилов) по этому образовавшемуся коридору. Мы оставляли «поляну смерти» (так впоследствии мы окрестили местечко Перлампи), усеянную трупами изувеченных людей и лошадей.
Теперь — поподробнее о том, как шло наше продвижение. Выходившие по коридору подразделения разделились на группы, первую из которых возглавил начальник артиллерии дивизии в звании полковника (жаль, не запомнил его фамилии). Тогда, в коридоре, помню, мы столкнулись с ним лоб в лоб. Он в спешке, как-то запыхавшись, тогда отдал мне приказание: «Сержант, соберите автоматчиков и пройдите вперед!» Таким образом, мы пошли по только что образовавшемуся коридору одними из первых. Но потери наши были настолько большими, что нас, автоматчиков, набралось всего десять-двенадцать человек. Такой вот небольшой группой мы и двинулись в путь в указанном направлении. Этот полковник, начальник артиллерии, шел с нами в сопровождении санитара. Как оказалось, санитар сопровождал полковника не случайно. Дело в том, что начальник артиллерии был тяжело ранен еще на поляне Перлампи: осколок рассек ему кожу на животе. Но он не придал этому ранению серьезного значения, только обвязал рану полотенцем и стал дальше руководить действиями артиллеристов. И вот, этот санитар, чтобы ничего такого непредвиденного с полковником не случилось, его и сопровождал. Организуя передвижение, полковник сразу назначил боевые охранения.
Шел также вместе с нами начальник секретного делопроизводства дивизии — молодой высокорослый лейтенант, белорус по национальности, фамилию которого я, к сожалению, также не запомнил. Потом мне стало известно, что он отличился - спас знамя нашей дивизии: обмотал его вокруг своего тела и вынес под гимнастеркой. А знамя дивизии, как известно, - считается самой ценной вещью подразделения или соединения! Фактически благодаря ему наша дивизия, выбившись из окружения, сохранила свое наименование — 43-я Краснознаменная стрелковая дивизия. Не знаю, остался ли жив тот офицер и был ли его подвиг отмечен наградой.
Несколько часов мы двигались сравнительно спокойно, ничего, по большому счету, не препятствовало нашему прожвижению. Но потом над нами закружились вражеские самолеты. Лес, к счастью, послужил для нас надежным от них укрытием. Потом, когда мы вышли к какой-то поляне, из окон находившихся поблизости зданий по нам открыли пулеметный огонь. Пришлось обходить поляну по болоту. Путь наш выдался тяжелым, изнурительным. Сначала целый день мы шли без остановок. Но так как к вечеру шли уже вконец обессилевшими, темной ночью сделали небольшую остановку. Чтобы не отстать от своих и не свалиться в лесу, отдыхали стоя, прислонившись к деревьям. Так и дремали до самого объявления команды «Вперед!»
Затем около недели мы двигались по лесу, постоянно вступая в перестрелки с противником. Это были очень тяжелые дни, которые сильно подкосили наши силы. Питались мы в основном черникой и голубикой, которая росла в лесу. Чтобы легче было двигаться, побросали шинели, освободились от лишнего снаряжения, оставив себе только боевое оружие. Потом наступили холодные осенние ночи, во время которых мы начали сильно замерзать. Одним словом, тяжелый марш по лесисто-болотистой местности, голод, холод вымотали наших бойцов до предела. Запомнился мне даже такой случай. Один низкорослый боец по фамилии Воробьев свалился на землю, после чего нам демонстративно заявил: «Все, дальше идти не могу, останусь здесь. Финны не звери, не убьют.» Мы еле уговорили его подняться с земли и сами понесли его карабин. Он пошел в нашей общей колонне, и благодаря этому сохранил себе жизнь.
Где-то на пятый или шестой день мы вышли к какой-то речке. Справа виднелся мост, к которому мы тотчас и направились. Но там оказались финские ДЗОТы, из которых по нам сразу ударили пулеметы. Несколько наших бойцов погибло, появились раненые. Пришлось идти левее. Вскоре мы нашли брод, через который успешно и переправились на противоположный берег. Но там нам встретились два неизвестных человека в пограничной форме. Так как в нашей батарее мы уже напрямую сталкивались с диверсантами, то приняли незнакомцев за переодетых финнов, поэтому обезоружили их и задержали. Задержанные недоуменно посмотрели на нас и только сказали: «Мы действительно советские пограничники. Отведите нас к своему командиру».
Когда под конвоем мы привели задержанных к полковнику, выяснилось, что те действительно пограничники, которых направили к нам с приказом провести к местечку Койвисто. Там наша бригада морских пехотинцев держала оборону. Вот мы и должны были им оказать помощь. Разобравшись в ситуации, но сильно умаявшись за эти дни, мы сделали на другом берегу реки настоящий привал, первый на нашем длинном пути: хорошо помылись, вдоволь напились чистой воды и затем несколько часов отсыпались. Там, у реки, нас и нагнал командир дивизиона капитан Дремин.
Спустя сутки после этого, неустанно двигаясь в заданном направлении, мы приблизились к полосе выгоревшего леса. Оказалась, что это новая линия обороны финнов. После того, как к линии подтянулись все наши отставшие колонны, подразделению было приказано атаковать эти позиции. С криками «ура» мы бросились на врага. Финны, по сути дела, не оказали нам никакого сопротивления, разбежались по разным местам. В результате всего этого мы прорвались к своим.
  • Вложение: Снимок.JPG
    (Размер: 274.25KB, Загружено 1363 раза)
  • Вложение: Снимок.JPG
    (Размер: 99.99KB, Загружено 1225 раз)
  • Вложение: Снимок.JPG
    (Размер: 140.66KB, Загружено 1244 раза)
Re: Боевой состав 23А и Ханко на начало войны [сообщение #163697 является ответом на сообщение #163413] сб, 25 января 2014 16:56 Переход к предыдущему сообщенияПереход к следующему сообщения
ольга в
371 гап - это тяжелый артиллерийский полк 115 сд в 3-х дивизионного состава по 12 орудий в каждом (1 и 2 дивизионы вооружены пушками-гаубицами 122-мм и 3 дивизион- гаубицами 152-мм).
С 24 августа 1941 115 сд участвовала в контрударе восточнее Выборга с целью отбросить финнов за Вуоксу. 1 и 3 дивизионы были приданы 638 сп, исходный рубеж Пилпула (Осиновка)- мост через ручей 1 км юг-зап.отм.31,2
2 дивизион был придан 576 сп, исходный рубеж отм.31,2 -отм.39,5- домики 2 км сев.отм.39,5.

Задачу ударная группа армии не выполнила, но 115 сд была успешнее своей соседки 123 сд. Вела бои ст.Перо- отм.43- Люккюля-Репола-Хямяляйнен,Кяхяря,Манникала.В Люккюля финнам пришлось отойти на 2км, оставив позиции своей артиллерии.Командир фин.бригады был смертельно ранен.Финны отмечают хорошую работу сов.артиллерии на этом направлении. В Манникала они обнаружили позиции нашей артиллерии и вели по ним огонь.
28-30 августа 115 сд отошла в р-н Сяйние (Черкасово), откуда с боями прорывалась из окружения вместе с 272 сп 123 сд. Выходили кто куда мог, полки смешались. Часть вместе со штабом ушла в Койвисто (Приморск), но значительная часть уходила с боями на Сумма-Териоки. 31 августа документы и вся матчасть были уничтожены в р-не Роккала (это на пути в Койвисто). 1 сентября остатки из Койвисто вывезены в Ленинград. Тем, кто ушел по Средневыборгскому шоссе повезло меньше- в первую неделю сентября они пытались выбраться к своим по лесным дорогам, но в р-не Териоки(Зеленогорск) большинство попали в плен.
Re: Подскажите по 371 ГАП [сообщение #163790 является ответом на сообщение #163323] вт, 28 января 2014 19:51 Переход к предыдущему сообщения
Алекс 96
Всем откликнувшимся огромное спасибо... С уважением...
Предыдущая тема: помогите найти захоронение мое деда
Следующая тема: Поля боев после войны
Переход к форуму:
  


Текущее время: чт мар #d 14:48:38 MSK 2024