ОКРЕСТНОСТИ ПЕТЕРБУРГАПутеводители Карты Краеведение Военная история Фотогалерея    Старый сайт
Начало » ГЛАВНЫЙ » Военно-исторический раздел » окружение в Порлампи, август 1941
Re: окружение в Порлампи, август 1941 [сообщение #121453 является ответом на сообщение #116340] пт, 04 ноября 2011 20:58 Переход к предыдущему сообщенияПереход к следующему сообщения
alexsvar
dudukin писал(а) пт, 27 мая 2011 20:49


№3-действия II и IV АК в период конца июля - начала сентября на Ленинградском направлении



Юрий, а можно как-то получить на время книгу или (для оперативности) попросить оттуда еще фотографий с схемами?

С Порлампи, хроникой боев за Выборг разобрался, для полноты картины не хватает данных за 25-31 августа в южной части перешейка. Интересует движение финских подразделений уровня батальон-полк.

За несколько месяцев выписал-перевел несколько десятков страниц документов, составил не один десяток схем, и открылась истина.
Произошедшее сильно отличается от "канонического" описания окружения 3х дивизий под Выборгом по финским и нашим публикациям.







попутное: если правильно идентифицировал и еще не показывал - это фрагмент телеграммы о прорыве немцев к Ленинграду 13 сентября 1941. "Быстрее отнесите эту ленту. Бегом!"

  • Вложение: Снимок1.JPG
    (Размер: 32.10KB, Загружено 5290 раз)
  • Вложение: Снимок2.JPG
    (Размер: 30.50KB, Загружено 5052 раза)
  • Вложение: Снимок3.JPG
    (Размер: 30.20KB, Загружено 4716 раз)
  • Вложение: Снимок4.JPG
    (Размер: 32.60KB, Загружено 4906 раз)


 
Re: окружение в Порлампи, август 1941 [сообщение #121462 является ответом на сообщение #121453] пт, 04 ноября 2011 22:12 Переход к предыдущему сообщенияПереход к следующему сообщения
dudukin

alexsvar писал(а) пт, 04 ноября 2011 19:58

Юрий, а можно как-то получить на время книгу или (для оперативности) попросить оттуда еще фотографий с схемами?


Отписал на почту

ЗЫ: Нашел еще книжку Вольфа Халсти по 1941 г. и пару книжек по тайной войне Юкки Мяккиля. Кирпичников (взятый в плен в Порлампи командир 43 СД) в этих книжках фигурирует, но только я не знаю, связано ли это с Порлампи или с выданными впоследствие им сведениями.

[Обновления: пт, 04 ноября 2011 22:31]

Известить модератора

Re: окружение в Порлампи, август 1941 [сообщение #121465 является ответом на сообщение #121462] пт, 04 ноября 2011 23:12 Переход к предыдущему сообщенияПереход к следующему сообщения
alexsvar
dudukin писал(а) пт, 04 ноября 2011 21:12

alexsvar писал(а) пт, 04 ноября 2011 19:58

Юрий, а можно как-то получить на время книгу или (для оперативности) попросить оттуда еще фотографий с схемами?


Отписал на почту

ЗЫ: Нашел еще книжку Вольфа Халсти по 1941 г. и пару книжек по тайной войне Юкки Мяккиля. Кирпичников (взятый в плен в Порлампи командир 43 СД) в этих книжках фигурирует, но только я не знаю, связано ли это с Порлампи или с выданными впоследствие им сведениями.


Пока в почту ничего приходило. На всяк случай - alexsvar@mail.ru


 
Re: окружение в Порлампи, август 1941 [сообщение #121470 является ответом на сообщение #121465] пт, 04 ноября 2011 23:35 Переход к предыдущему сообщенияПереход к следующему сообщения
dudukin

продублировал
интересное попалось в документах [сообщение #121521 является ответом на сообщение #116291] пн, 07 ноября 2011 16:35 Переход к предыдущему сообщенияПереход к следующему сообщения
alexsvar
Поражает уровень ЧВС Ленфронта тов.Клементьева

Переговоры до прямому проводу члена Военного Совета ЛФ корпусного комиссара т. Клементьева с Военным Советом 23 Армии. 30.8.41
Цитата:

У аппарата т. ГЕРАСИМОВ и СОСНОВИКОВ.
У аппарата КЛЕМЕНТЬЕВ - Доложите обстановку и Ваши вопросы Военному Совету.
ГЕРАСИМОВ:
...
В создавшихся условиях считаем целесообразным заблаговременно занять районы ПОПОВА (КАУР) и впереди его войсками не принадлежащими нам, иначе могут получиться серьезные осложнения, т.к. собственные части ПОПОВА полностью обеспечить ее р-ны не могут.
Выполнение задач сегодняшнего дня и особенно помощь 43 и 115 сд, мы можем осуществить только применением авиации. Тяжелое положение 43 и 115 сд требует более решительных мероприятий и выходит за наши возможности. Просим указаний.
Сосновиков, Герасимов.

КЛЕМЕНТЬЕВ:
С Вашим докладом В/С ознакомится и Вы получите ответ. Должен Вас предупредить, что выводов для себя из последнего предупреждения В/С вы не сделали и вместо того,чтобы взять в крепкие руки управление войсками и организовать устойчивую,упорную оборону, Вы находите единственный выход в отходе.
Ни Вы, ни Ваш штаб не знаете пр-ка действующего перед Вами и не учитываете, вернее не знаете слабых сторон пр-ка и по этим слабым местам не наносите решительного удара.
Мы буквально поражены, что Вы имея перед собой измотанного полуголодного, в подавляющем большинстве не желающего воевать пр-ка, отходите.
Пора прекратить быть специалистами по отступлению. Подумайте посерьезнее, что дальше Вам делать, надеяться на то, что Вам В/совет разрешит отойти к ПОПОВУ нельзя, это мое личное мнение. мы еще обсудим создавшееся Ваше положение на Военное совете и дадим Вам ответ.
ГЕРАСИМОВ: мы не отступаем нигде и не просим разрешения переходить к ПОПОВУ, а только вносим предложение и не в отношении себя. Все наши части за исключенном 142 сд, дерутся большей частью с превосходящими силами пр-ка, не отдавая ни одного метра пространства и находясь в окружении. Положение наше более серьезно, чем было 2-3 дня назад. Вопрос стоит не об отступлении, а о возможности вывести основную группировку из окружения, выполняя поставленную Вами задачу.
КЛЕМЕНТЬЕВ: За все время Вы не дали ни одного предложения В/Совету на разгром какой либо группировки пр-ка, кроме отхода.
Я Вас предупреждаю и требую, чтобы Вы сейчас еще раз серьезно продумали создавшуюся обстановку и сделали бы из этого выводы и предложения, конечно не на отход.
ГЕРАСИМОВ: Мы не понимаем в чем дело? Мы все время действуем активно и со всяком случае не наша вина, что каждый раз мы наталкиваемся на превосходящие силы пр-ка. Просим учесть, что до сих пор во многих местах мы действуем отдельными импровизированными, слабо управляемыми отрядами, прибегать к которым заставляет отсутствие сил.
Пульроты ПОПОВУ (в КАУР) не возвращены, если Вы и имеете в виду пулеметный батальон.
КЛЕМЕНТЬЕВ: В этом Ваше и несчастье, что Вы действуете неорганизованными частями, а наспех сколоченными, плохо управляемыми импровизированными мелкими отрядами, у которых нет штабов.


Что-то мне напомнило про специалистов по отступлению:
Цитата:

Телеграмма командующему Ленинградским фронтом генерал-лейтенанту М. Попову 28 августа 1941 года

Ваши сегодняшние представления напоминают шантаж. Вас запугивают командующие армиями, а Вы, в свою очередь, решили, видимо, запугивать Ставку всякими ужасами насчет прорывов, обострения положения и прочее. Конечно, если Вы ничего не будете делать для того, чтобы требовать от своих подчиненных, а будете только статистом, передающим жалобы армий, Вам придется тогда через несколько дней сдавать Ленинград, но Ставка существует не для того, чтобы потакать шантажистским требованиям и предложениям.

Ставка разрешает Вам отвести части с линии Выборга, но Ставка вместе с тем приказывает Вам, чтобы части ни в коем случае не покидали подготовленного рубежа по линии Маннергейма. Ставка запрещает Вам оголять Лужскую губу и отдавать ее противнику. Если даже придется 8-й армии чуточку отступить, то она все же во что бы то ни стало должна прикрыть Лужскую губу вместе с полуостровом.

Ставка требует, чтобы Вы наконец перестали быть статистом и специалистом по отступлению и вошли в подобающую Вам роль командующего, вдохновляющего армии и подымающего дух войск.

СТАЛИН


Цитата:


Клементьев Николай Николаевич
(1897 – 1954)
генерал – майор
Русский. Из рабочих. Образование: учебная команда (1916 год). Член РКП(б) с 1919 года. В РККА с 1918 года. Участник Гражданской войны в составе различных частей и соединений на Юго-Восточном и Туркестанском фронтах. В межвоенный период занимал должности: С ноября 1924 года – инструктор-организатор политотдела 81-й территориальной стрелковой дивизии. Ответственный секретарь партийной комиссии 17-й Нижегородской стрелковой дивизии. С октября 1928 года – военком 51-го стрелкового полка. С мая 1930 года – военком 54-го стрелкового полка. С мая 1932 года – помощник командира по политчасти и начальник политотдела 48-й стрелковой дивизии. С октября 1934 года – помощник командира по политчасти и начальник политотдела 13-й механизированной бригады. 2 января 1936 года присвоено звание бригадный комиссар. С августа 1937 года – военком (комиссар) 3-го стрелкового корпуса. С декабря 1939 года – начальник политуправления (член Военного совета) 13-й армии, дивизионный комиссар. В этой и следующей должности участвовал в Советско-финской войне (1939-1940 гг.) С февраля 1940 года – член Военного совета 7-й армии действовавшей на Карельском перешейке, награжден орденом Ленина. В апреле 1940 года участвовал в работе совещаний и комиссий Главного военного совета по сбору опыта боевых действий против Финляндии. С 8 мая 1940 года по 15 января 1941 года – член Военного совета Архангельского Военного округа.
В начале 1941 года присвоено звание корпусной комиссар. С 15 января по 24 июня 1941 года – член Военного совета Ленинградского Военного округа. Участник Великой Отечественной войны. С 24 июня по 26 августа 1941 года – член Военного совета Северного фронта, в который был преобразован Ленинградский Военный округ. В целях повышения оперативности управления войсками 26 августа 1941 года фронт был разделен на два – Ленинградский и Карельский. С 27 августа по 4 сентября 1941 года – Н.Н. Клементьев член Военного совета Ленинградского фронта. С 16 сентября 1941 года по 4 сентября 1942 года – член Военного совета 42-й армии защищавшей ближайшие подступы к Ленинграду – со стороны Пулковских высот. С конца 1942 года – член Военного совета 2-й Резервной армии. После упразднения в Красной Армии института военных комиссаров Н.Н. Клементьев был аттестован на генерал-майора, это звание ему было присвоено 6 декабря 1942 года. С 29 апреля по 5 июня 1943 года – член Военного совета 63-й армии (2-го формирования). С августа 1943 года – член Военного совета Орловского Военного округа (2-го формирования – округ образован вновь 21 августа 1943 года, расформирован 9 июля 1945 года). С марта по июль 1944 года – член Военного совета Киевского Военного округа (2-го формирования).
В ноябре 1944 – марте 1945 года начальник группы представителей Уполномоченного СНК СССР по делам репатриации при СНК Латвийской ССР. С марта 1945 года – начальник отдела (представитель Уполномоченного СНК СССР) по делам репатриации при Военном совете 3-го Белорусского фронта.
После войны на различных командных должностях в Советской Армии. Являлся членом Военного совета ряда внутренних военных округов.
http://niznov-nekropol.ucoz.ru/index/klementev_n_n/0-1078



 
Re: окружение в Порлампи, август 1941 [сообщение #121532 является ответом на сообщение #116291] пн, 07 ноября 2011 21:17 Переход к предыдущему сообщенияПереход к следующему сообщения
kompot

Нашел пару фото. Может это связано с вашей темой.

Атака финнов.



Русские пленные.

Re: окружение в Порлампи, август 1941 [сообщение #121545 является ответом на сообщение #121532] пн, 07 ноября 2011 23:36 Переход к предыдущему сообщенияПереход к следующему сообщения
alexsvar
koffik писал(а) пн, 07 ноября 2011 20:17

Нашел пару фото. Может это связано с вашей темой.

Атака финнов.

Русские пленные.



На первом фото к.м.к. кадр из постановочной кинохроники о захвате советского дота.


 
icon10.gif  Re: окружение в Порлампи, август 1941 [сообщение #121558 является ответом на сообщение #121532] вт, 08 ноября 2011 11:37 Переход к предыдущему сообщенияПереход к следующему сообщения
Osbourne

А на втором, в первом ряду стоящих финнов - Путин.
Re: окружение в Порлампи, август 1941 [сообщение #121578 является ответом на сообщение #121532] ср, 09 ноября 2011 00:59 Переход к предыдущему сообщенияПереход к следующему сообщения
ulet
На втором фото, если верить источнику - Липола.

[Обновления: ср, 09 ноября 2011 00:59]

Известить модератора

Re: окружение в Порлампи, август 1941 [сообщение #121743 является ответом на сообщение #121545] сб, 12 ноября 2011 00:19 Переход к предыдущему сообщенияПереход к следующему сообщения
alexsvar
alexsvar писал(а) пн, 07 ноября 2011 22:36


На первом фото к.м.к. кадр из постановочной кинохроники о захвате советского дота.



Ну, точно. За кадром
  • Вложение: Снимок.JPG
    (Размер: 139.21KB, Загружено 4730 раз)


 
Порлампи. Личные впечатления [сообщение #122478 является ответом на сообщение #116291] пн, 28 ноября 2011 15:19 Переход к предыдущему сообщенияПереход к следующему сообщения
alexsvar
Предлагаемая вашему вниманию рукопись, - воспоминания одного из самых результативных в годы Великой Отечественной войны зенитчиков — Ивана Афанасьевича Шалова.
находится тут - http://www.iremember.ru/zenitchiki/shalov-ivan-afanasevich.h tml

...
Выбравшись из кювета, мы кое-как подняли и поставили на колеса машину, положили в кузов пострадавших и на малой скорости направились в Выборг. Там мы нашли штаб дивизии, который, как оказалось, находился в центре города. Пострадавших же передали в местный госпиталь. Два дня мы простояли в городе, не предпринимая никаких действий. И только в темную ночь, когда город освещали лишь зарева пожарищ, в дождливую ненастную погоду, получили приказ об отступлении. Из Выборга на Ленинград вели три дороги. Наша дивизия начала двигаться по средней. Картина происходящего была довольно-таки неприглядная. Если до Выборга части дивизии отступали организованно, упорными боями сдерживая врага, то теперь все движение напоминало беспорядочное шествие толпы. Все артиллерийские, штабные, тыловые колонны, весь механизированный и конный транспорт двигались по одной узкой дороге. В охранении шли стрелковые полки.
Примерно через два часа после нашего отхода от Выборга начало твориться что-то ужасное. Нашу колонну противник начал обстреливать из орудий и минометов. Среди темной ночи — яркие вспышки разрывов. Потом начали доноситься визги раненых лошадей, стоны раненых бойцов. Ярким пламенем загорелись некоторые машины. Образовались пробки на дорогах. Объехать машины не представлялось возможным: справа и слева были кюветы со сплошным лесным массивом. Началась в некоторых местах самая настоящая паника. Потом, когда ситуация более-менее нормализовалась, поврежденные машины и повозки стали сбрасывать в кюветы, а раненых – складывать в уцелевшие машины. Движение колонны возобновилось. Вся ночь была для нас сплошным кошмаром. Противник непрерывно обстреливал колонну, нанося нам значительные потери. Наша же артиллерия не могла ответить, так как двигалась в составе колонны.
Когда только начало светать, во время очередного обстрела колонны загорелась машина. Колонна после этого остановилась. И тут произошел случай, который навсегда сохранился в моей памяти. В нашей колонне шло несколько танкеток, которые мы почему-то называли «комсомольцами». И вот, из люка одной танкетки вылез какой-то парнишка и прямо на глазах у всех застрелился. Видимо, нервы не выдержали всего того напряжения, которое тогда там у нас творилось.
Утром движение колонны несколько упорядочилось, так как нами были уже изучены некоторые особенности всех этих обстрелов. Дело в том, что при движении лесом попадания мин и снарядов были редки. Но когда же мы выходили на поляны, противник усиливал огонь и вел его более прицельно. Поэтому, оценив ситуацию, мы начали действовать следующим образом: машины стали преодолевать поляны рывками, а пеший строй обходил их стороной по лесу.
Примерно на третий или четвертый день после всех перенесенных нами кошмаров мы подобрались к большой поляне у населенного пункта под названием Перлампи. И тут, надо сказать, наши тяжкие испытания снова продолжились... Дорога, которая шла впереди, оказалась перекрытой укреплениями противника. Мы попробовали прорваться с ходу, но сделать нам этого не удалось. И тогда поступил приказ: «Занять круговую оборону!» Под непрестанным обстрелом противника части начали занимать отведенные им сектора. Нашему дивизиону отвели участок справа от дороги (к тому времени наше подразделение уже было выведено из резерва и включено в состав дивизии). Дислокация наша была следующей. Артиллерия развернулась на своих позициях где-то в 200-300 метрах от переднего края. В центре поляны разместились тылы и штабные машины. У отдельных сараев, находившихся в центре поляны, разместились коновязи, в самих сараях — лазареты.
В отведенных нам местах мы начали отрывать щели для ведения стрельбы. Я, в частности, с младшим сержантом, чеченцем по национальности Табаевым успешно отрыл щель у большого валуна, справа и слева от него оборудовав ячейки для стрельбы. Рядом с нами окапывались другие бойцы нашего зенитного подразделения. К вечеру земляные работы на поляне были закончены. Мы сосчитали запас гранат и патронов, приготовились к бою. Небо затянулось большими тучами, заморосил дождь, наступила черная осенняя ночь. «Ночь Перлампи» - впоследствии называли эти страшные будни То с одного, то с другого направлений велись непрерывные атаки противника. Над нашими головами без конца пролетал поток трассирующих пуль. С криками «а-ля-ля-ля» финны бросались на нас в атаки, которые с успехом отбивались огнем нашей артиллерии, наших пулеметов и винтовок.
В ту кошмарную ночь я был назначен начальником охранения (видимо, назначение состоялось по разным причинам: в силу того, что был образцовым солдатом, что имел полное среднее образование, а это являлось редкостью в то время и т.д.) Наше охранение было организовано следующим образом. Впереди окопов через каждые 10-15 метров были выставлены посты. Надо сказать, в секторе нашего подразделения обстановка была сравнительно тихая. Через каждые час-полтора я проводил смену. А делалось это нелегко, так как была страшная темень — абсолютно ничего было не видать, передвигаться приходилось практически на ощупь. При этом имелись серьезные ограничения: нельзя было громко говорить и ничем светить, так как впереди затаился враг. Часовых тоже находил на ощупь. Бывало, столкнешься, спросишь: «Кто?» И сменяешь его.
К сожалению, финны воспользовались темнотой не в нашу пользу. Во-первых, на ближайших от нас деревьях и даже на чердаках построек, расположенных на так называемых полоках, рассредоточились финские снайперы, иначе говоря, «кукушки». Во-вторых, часть финнов переоделась в нашу советскую военную форму и разбрелась по поляне. А где-то под утро на нашем участке в сопровождении веера трассируюших пуль началась новая атака противника. Все мы, стискивая зубы, невольно прижимались к отсыревшей земле. Ни о чем не думая, открывали огонь по вспышкам противника, по тем местам, откуда доносились их голоса и крики «а-ля-ля-ля». Атака противника захлебнулась. В округе все опять затихло.
Утро, в отличие от ночи, выдалось тихое и спокойное. Помню, как подполз к окопам наш повар Виноградов и доложил командиру дивизиона капитану Дремину о том, что приготовлен завтрак. Тут же на поляну притащили термосы с кашей, консервы, сухари. Потом приготовили чай. Сидели на поляне и мирно кушали. Воцарилось полное спокойствие. Казалось, будто и не было здесь только что кошмарной ночи! Начинался день. И этот день стал впоследствии самым кровавым днем в нашей дивизии, о чем речь впереди.
Мы только что позавтракали, повар Виноградов уже собирался обратно возвращаться к себе, как вдруг неожиданно вскрикнул — оказалось, «кукушка» ранил его прямо в шею. И тут на поляне образовалась какая-то шумиха: вдруг на поле появился какой-то летчик и начал требовать, чтобы ему расчистили поляны для самолетов, чтобы переправить раненных в тыл. В это же время начали раскатывать орудия, скопилось много людей. Все вместе это перемешалось во что-то непонятное. И тут противник ответил шквальным минометным огнем. В итоге мы получили десятки убитых и раненых. Образовался сплошной шум, зазвучали стоны. Разъяренный командир нашего дивизиона подскочил к этому летчику и рванул его за борт кителя, из под которого вылезла форма финского офицера. Его, прошедшего профессиональную подготовку, вероятно, подослали к нам ночью... Капитан Дремин в упор пристрелил этого провокатора.
Сразу после всего этого противник начал артподготовку. Печально, но каждая его мина и снаряд находили цель, так как мы находились в довольно-таки беззащитном положении. Начали бешено ржать лошади и стонать раненые люди, загорелись машины. Тогда и мы, в свою очередь, открыли по ним огонь со всех имевшихся у нас калибров артиллерии. Стоял непрерывный гул, от которого дрожала земля, все перемешивалось с дымом и пылью. По нашим окопам противник вел автоматный и пулеметный огонь, по видимым целям били крепко засевшие на деревьях «кукушки», пули свистели с фронта и с тыла.
Несколько «кукушек» нам удалось уничтожить, в том числе и одного — на чердаке сарая. Атаки финнов то и дело возобновлялись то с одного, то с другого направления. Но их наши войска отбивали. Несколько раз, пытаясь прорвать кольцо окружения, поднимались в атаку и наши подразделения, но безуспешно. Последнюю, кстати, из таких атак организовал лично командир дивизии генерал Кирпичников, который собрал две-три сотни автоматчиков и после артподготовки повел их в атаку. Но атака была финнами отбита, а Кирпичников получил тяжелейшее ранение. (К сожалению, впоследствии командир 43-й Краснознаменной стрелковой дивизии генерал-майор Владимир Васильевич Кирпичников (1903-1950) проявил слабость. 1 сентября 1941 года, получив тяжелое ранение, он был захвачен в плен финнами и уже на первых допросах дал противнику секретные данные о концентрации советских войск на выборгском направлении. В 1944 году, после подписания перемирия между СССР и Финляндией, он был передан советскому военному командованию, а в 1950 году расстрелян. - Примечание И.Вершинина.)
Картина после боя была жуткой. На поляне лежали сотни трупов, раненым не успевали оказывать своевременную помощь. Мы, молодые, от беспомощности даже и не знали, что делать. И вот тогда-то мы и получили неоценимую помощь от «стариков-воинов», участвовавших в войне с Финляндией в 1939-40 годах. Они уверенно нами командовали, поднимали в атаку. Огромное им спасибо! Ведь они нас прямо на поле боя учили не просто тому, как надобно «палить» из винтовок и автоматов, а тому, как правильно выбирать цели и вести прицельный огонь.
И вот что хотелось бы в этой связи отметить. Когда на нашем участке зазвучало знакомое «А-ля-ля-ля» и финны предприняли очередную атаку, первыми поднялись из наших окопов именно ветераны. Впереди всех бежал бывалый воин старшина Пасхин, который к тому времени уже состоял в коммунистической партии. По состоянию на 1941 год это было еще очень редким явлением, так как активно записывать в коммунисты начали немного позднее. Пасхин, не задумываясь, убил одного финна и сразу ринулся на другого. Но тут он упал: как оказалось, его сразил засевший на дереве «кукушка». Нас, любивших Пасхина и служивших под его началом еще с 1940 года, после этого охватила настолько лютая ненависть к врагу, что мы тотчас ринулись в рукопашную. Даже и не знаю, что с нами тогда творилось, но страха мы более уже не испытывали. Часть финнов нам удалось перебить, часть их в панике разбежалась. Человек двадцать из них подняли руки. Вот насколько огромным было влияние на нас солдат-ветеранов!
Продвинувшись чуть подальше, наши батарейцы натолкнулась на финские казармы. Чтобы разведать обстановку, первым туда бросился красноармеец Новиков, тоже ветеран, участвовавший в войне с Финляндией. Засевшие в казармах финны сразили его автоматной очередью наповал. Разозленные из-за потери нашего боевого товарища, мы добили этих последних финнов. Потом мы пробежали еще несколько сот метров и обнаружили, что дальше противника не видно. Кольцо врага на нашем участке, таким образом, было прорвано! Появилась, наконец, возможность воспользоваться удобным моментом и по образовавшемуся коридору переправить, в первую очередь, раненых, а потом и самим пройти.
Командир нашего дивизиона капитан Дремин своим приказом приостановил наше дальнейшее продвижение вперед, сказал: мол, занимайте оборону справа и слева по коридору, а сам тем временем убыл на доклад к командиру дивизии. Уже потом к нам поступил такой приказ: «Машины, пушки и тяжелую технику уничтожить. По коридору выходить с легким оружием и ранеными.» (видимо, принимая такое решение, опасались, что ситуация ухудшится и коридора не станет). Выделенные специально для раздачи вооружения солдаты принесли нам патроны и гранаты, которыми мы полностью заполнили свои карманы и противогазные сумки. Что мы сделали с нашим тяжелым вооружением и техникой? Мы расстреливали последние боезапасы из орудий и затем эти же орудия постепенно выводили из строя. Причем, делалось это довольно интересным способом: перед последним выстрелом засыпали в ствол песок, а затем выбрасывали в воронки с водой наши затворы. Также мы поджигали уцелевшие в бою машины (многие сгорели прежде), то есть, уничтожали перед своим уходом все, что могло двигаться по лесам и болотам.
А потом, в соответствии с принятым командованием дивизии решением, началось продвижение наших поредевших подразделений (в боях по выходу с окружения погибло очень много моих товарищей, например, красноармейцы Коновалов, Борисов, Махтин, сержант Шатилов) по этому образовавшемуся коридору. Мы оставляли «поляну смерти» (так впоследствии мы окрестили местечко Перлампи), усеянную трупами изувеченных людей и лошадей.
Теперь — поподробнее о том, как шло наше продвижение. Выходившие по коридору подразделения разделились на группы, первую из которых возглавил начальник артиллерии дивизии в звании полковника (жаль, не запомнил его фамилии). Тогда, в коридоре, помню, мы столкнулись с ним лоб в лоб. Он в спешке, как-то запыхавшись, тогда отдал мне приказание: «Сержант, соберите автоматчиков и пройдите вперед!» Таким образом, мы пошли по только что образовавшемуся коридору одними из первых. Но потери наши были настолько большими, что нас, автоматчиков, набралось всего десять-двенадцать человек. Такой вот небольшой группой мы и двинулись в путь в указанном направлении. Этот полковник, начальник артиллерии, шел с нами в сопровождении санитара. Как оказалось, санитар сопровождал полковника не случайно. Дело в том, что начальник артиллерии был тяжело ранен еще на поляне Перлампи: осколок рассек ему кожу на животе. Но он не придал этому ранению серьезного значения, только обвязал рану полотенцем и стал дальше руководить действиями артиллеристов. И вот, этот санитар, чтобы ничего такого непредвиденного с полковником не случилось, его и сопровождал. Организуя передвижение, полковник сразу назначил боевые охранения.
Шел также вместе с нами начальник секретного делопроизводства дивизии — молодой высокорослый лейтенант, белорус по национальности, фамилию которого я, к сожалению, также не запомнил. Потом мне стало известно, что он отличился - спас знамя нашей дивизии: обмотал его вокруг своего тела и вынес под гимнастеркой. А знамя дивизии, как известно, - считается самой ценной вещью подразделения или соединения! Фактически благодаря ему наша дивизия, выбившись из окружения, сохранила свое наименование — 43-я Краснознаменная стрелковая дивизия. Не знаю, остался ли жив тот офицер и был ли его подвиг отмечен наградой.
Несколько часов мы двигались сравнительно спокойно, ничего, по большому счету, не препятствовало нашему прожвижению. Но потом над нами закружились вражеские самолеты. Лес, к счастью, послужил для нас надежным от них укрытием. Потом, когда мы вышли к какой-то поляне, из окон находившихся поблизости зданий по нам открыли пулеметный огонь. Пришлось обходить поляну по болоту. Путь наш выдался тяжелым, изнурительным. Сначала целый день мы шли без остановок. Но так как к вечеру шли уже вконец обессилевшими, темной ночью сделали небольшую остановку. Чтобы не отстать от своих и не свалиться в лесу, отдыхали стоя, прислонившись к деревьям. Так и дремали до самого объявления команды «Вперед!»
Затем около недели мы двигались по лесу, постоянно вступая в перестрелки с противником. Это были очень тяжелые дни, которые сильно подкосили наши силы. Питались мы в основном черникой и голубикой, которая росла в лесу. Чтобы легче было двигаться, побросали шинели, освободились от лишнего снаряжения, оставив себе только боевое оружие. Потом наступили холодные осенние ночи, во время которых мы начали сильно замерзать. Одним словом, тяжелый марш по лесисто-болотистой местности, голод, холод вымотали наших бойцов до предела. Запомнился мне даже такой случай. Один низкорослый боец по фамилии Воробьев свалился на землю, после чего нам демонстративно заявил: «Все, дальше идти не могу, останусь здесь. Финны не звери, не убьют.» Мы еле уговорили его подняться с земли и сами понесли его карабин. Он пошел в нашей общей колонне, и благодаря этому сохранил себе жизнь.
Где-то на пятый или шестой день мы вышли к какой-то речке. Справа виднелся мост, к которому мы тотчас и направились. Но там оказались финские ДЗОТы, из которых по нам сразу ударили пулеметы. Несколько наших бойцов погибло, появились раненые. Пришлось идти левее. Вскоре мы нашли брод, через который успешно и переправились на противоположный берег. Но там нам встретились два неизвестных человека в пограничной форме. Так как в нашей батарее мы уже напрямую сталкивались с диверсантами, то приняли незнакомцев за переодетых финнов, поэтому обезоружили их и задержали. Задержанные недоуменно посмотрели на нас и только сказали: «Мы действительно советские пограничники. Отведите нас к своему командиру».
Когда под конвоем мы привели задержанных к полковнику, выяснилось, что те действительно пограничники, которых направили к нам с приказом провести к местечку Койвисто. Там наша бригада морских пехотинцев держала оборону. Вот мы и должны были им оказать помощь. Разобравшись в ситуации, но сильно умаявшись за эти дни, мы сделали на другом берегу реки настоящий привал, первый на нашем длинном пути: хорошо помылись, вдоволь напились чистой воды и затем несколько часов отсыпались. Там, у реки, нас и нагнал командир дивизиона капитан Дремин.
Спустя сутки после этого, неустанно двигаясь в заданном направлении, мы приблизились к полосе выгоревшего леса. Оказалась, что это новая линия обороны финнов. После того, как к линии подтянулись все наши отставшие колонны, подразделению было приказано атаковать эти позиции. С криками «ура» мы бросились на врага. Финны, по сути дела, не оказали нам никакого сопротивления, разбежались по разным местам. В результате всего этого мы прорвались к своим.
В том же самом местечке, чтобы немного отдохнуть и поискать себе хорошего пропитания, мы разошлись по местным домам. Жителей в то время там не было, все эвакуировались. Наш однополчанин, дальнобойщик Василий Снегирев нашел где-то завалявшийся велосипед и поехал на нем в город, чтобы, так сказать, разведать обстановку. Через некоторое время он приехал к нам и привез мешок сухарей, а сам тем временем вновь уехал. Мы к тому времени вот-вот должны были отправиться в дальнейший путь на кораблях. Нам казалось, что время в запасе имеется. И тут, к нашей полной неожиданности, вернувшийся через час Снегирев и прямо с порога закричал: «Подъем! Быстрее в порт. Мы опаздываем. Уже идет погрузка!»
...


 
судьба комдива-43 В.В. Кирпичникова [сообщение #122479 является ответом на сообщение #116291] пн, 28 ноября 2011 15:22 Переход к предыдущему сообщенияПереход к следующему сообщения
alexsvar
Взято отсюда http://vif2ne.ru/rkka/forum/archive/48/48630.htm , http://vif2ne.ru/rkka/forum/archive/48/48631.htm

«ПОПАВ В ПЛЕН, Я БЫЛ МОРАЛЬНО ПОДАВЛЕН»

О некоторых политико-правовых аспектах уголовного дела генерал-майора В.В. Кирпичникова
В 1992 году в № 10 нашего журнала под рубрикой «Трагедия плена» было положено начало публикациям рассекреченных документов о преследовании возвратившихся из плена советских военачальников под общим названием «Судьбы генеральские». Многие из подвергшихся репрессиям генералов на фронте стали жертвами обстоятельств войны, а после нее — сталинского беззакония.
Несколько строк в материале было уделено и генерал-майору В.В. Кирпичникову, командиру 43-й стрелковой дивизии, находившемуся с 1941 по 1944 год в финском плену. Сегодня мы имеем возможность подробнее рассказать о судьбе этого человека.
Во время Великой Отечественной войны финнами было взято в плен более 64 тыс. советских военнослужащих(1). В их числе оказался и генерал-майор Владимир Васильевич Кирпичников(2), командир 43-й стрелковой дивизии (сд) 23-й армии(3).
Надо отметить, что до 22 июня 1941 года военную карьеру В.В. Кирпичникова с полным основанием можно назвать успешной. Владимир Васильевич Кирпичников родился в 1903 году в г. Симбирске(4). В 1922 году поступил в Ульяновское пехотное военное училище, после окончания которого с 1925 по 1937 год проходил службу как командир взвода, роты, батальона. В 1937 году в должности начальника штаба полка он находился в спецкомандировке в Испании, где заслужил орден Красной Звезды. В 1939 году Кирпичников как опытный боевой офицер был назначен командиром 43-й дивизии. К началу финской кампании дивизия была выдвинута на Карельский перешеек, где вела боевые действия до момента заключения мира между СССР и Финляндией; командир дивизии был награжден орденом Красного Знамени. Накануне Великой Отечественной войны В.В. Кирпичников окончил курсы высшего начсостава при Академии Генерального штаба РККА и снова возвратился в свою дивизию.
Вторжение немецко-финской группировки на советскую территорию началось в конце июня 1941 года. К 27 июня части 7, 14 и 23-й армий Северного фронта(5), силы Балтийского и Северного флотов и Ладожской военной флотилии были приведены в полную боевую готовность и заняли оборонительные позиции. 23-я армия(6) во взаимодействии с частью сил Балтийского флота была развернута вдоль государственной границы СССР на ленинградском направлении, 43-я дивизия заняла рубеж обороны по линии границы с Финляндией на участке Курмапохия -Конту - Мыс Кананая – Лауко(7).
Поначалу на участке 43-й дивизии противник активных наступательных действий не предпринимал, но уже в первых числах июля появились первые финские разведывательные дозоры. 31 июля финская Юго-Восточная армия перешла в наступление, под ее натиском войска советской 23-й армии начали медленно, от рубежа к рубежу, отходить на юго-восток. В первой половине августа западнее озера Ладога и реки Вуоксы, в полосе обороны 115-й стрелковой дивизии под командованием генерал-майора Конькова(, находившегося с правого фланга дивизии Кирпичникова, противнику удалось прорвать оборонительный рубеж 23-й армии. В результате возникла угроза окружения всей Выборгской группировки советских войск. С целью ликвидации опасного положения 123-я дивизия под командованием полковника Цуканова, находившаяся с левого фланга 43-й дивизии, была снята с позиций и направлена для прикрытия прорыва. 43-й дивизии пришлось своим левым флангом прикрывать ее отход на новые рубежи, а правым - рубеж обороны 115 сд. В начале августа 43-я дивизия вступила в бой на участке Курманпохия - Лаутала, что севернее Выборга, и до конца месяца вела тяжелые оборонительные бои за город.
К концу августа части 23-й армии отошли на новые рубежи западнее Выборга. На ликвидацию прорыва линии обороны были направлены один стрелковый полк, артиллерийская батарея и зенитный дивизион из 43-й дивизии. Воспользовавшись этой перегруппировкой сил, противник начал активные боевые действия. Примерно 27-28 августа В.В. Кирпичников получил приказ выдвинуться от Выборга по Приморскому шоссе с целью занять оборону юго-восточнее города. Однако в это время противник южнее Выборга высадил с моря десант, который перерезал пути отхода по Приморскому шоссе. В.В. Кирпичников с батальоном пехоты был окружен крупными силами финнов. К 1 сентября после упорных боев части 23-й армии закрепились на линии государственной границы 1939 года — на рубеже Карельского укрепленного района. Из трех входивших в нее дивизий организованно выйти из окружения удалось только 115 сд. Частям 43 сд пришлось, уничтожив материальную часть, разрозненно пробиваться к Койвисто, откуда их эвакуировали судами Балтийского флота. Командир дивизии, получив легкое ранение, 1 сентября 1941 года попал в плен(9).
В течение трех дней В.В. Кирпичников содержался на передовой линии фронта при штабе 24-й шюцкоровской дивизии, где велся его предварительный допрос. 3 сентября его перевезли в штаб финского корпуса, располагавшегося в районе населенного пункта Карие, в 15 км севернее г. Выборга. На следующий день допрос Кирпичникова о местах минирования в г. Выборге провел командир корпуса в звании генерал-лейтенанта финской армии. Затем в течение недели с ним работали офицеры разведывательного отдела штаба финского корпуса, допрашивая генерала о расположении частей его дивизии и соседних с ней 115 и 123 сд. Чтобы оказать на пленника психологическое давление, Кирпичникову демонстрировалась топографическая карта, на которой была подробно нанесена вся обстановка и расположение линии обороны с обозначением соединений 23-й армии, назывались фамилии командиров дивизий. Таким образом финны давали понять пленному, что им все известно и без его показаний. Разумеется, это возымело определенное действие, тем более что беседы как бы носили характер обсуждения вопросов тактики прошедших военных действий в районе Выборга, где участвовала в сражениях 43 сд, обсуждались также вопросы об укреплениях по линии старой границы СССР с Финляндией.
12 сентября 1941 года Кирпичникова доставили в Главный штаб финской армии, размещавшийся в г. Миккели (Финляндия), где до конца октября его продолжали допрашивать представители разведки, финские военные, памятуя о том, что генерал являлся участником так называемой зимней войны 1939-1940 гг., интересовались его мнением о действиях финской армии. Советский генерал отозвался о них положительно, сказав при этом, что Красной армии в ту войну пришлось столкнуться с рядом трудностей. В последующем это будет квалифицировано советским военным судом как «клевета на советский строй и организацию Красной армии, а также восхваление финской армии»(10).
Зато финскими военными разведчиками поведение Кирпичникова было оценено как весьма позитивное, что, естественно, в лучшую сторону отразилось и на качестве его жизни в плену. Из бесед с Кирпичниковым финны сделали вывод, что их данные о концентрации и перебросках сил Красной армии в основном правильные. Пожалуй, это и стало главным результатом бесед с советским генералом, ибо во всем остальном в связи с отступлением Красной армии полученная от него информация уже утратила свою актуальность и практического значения не имела. Вместе с тем отдельные антисоветские высказывания генерала побудили финские спецслужбы использовать его в пропагандистской деятельности против СССР. В конце октября 1941 года Кирпичникова передали в распоряжение управления пропаганды финской армии и вскоре перевезли в Хельсинки.
Финских пропагандистов, оказавшихся в основном бывшими русскими белогвардейцами, особенно интересовало политическое настроение военнослужащих Красной армии и населения, а также состояние экономики Советского Союза. По этим вопросам генерал мало что мог сказать. Тогда его стали склонять к выступлению по радио и в печати с призывом к русскому народу и советским военнопленным объединиться для борьбы против советского строя, а также к подписанию обращения к советским военнопленным с предостережнием не возвращаться на родину, так как там их ждет смерть. Кирпичникову предлагали также возглавить в Финляндии антисоветское движение. Надо отметить, что финны делали всё, чтобы растиражировать «измену» В.В. Кирпичникова и тем заставить принять их предложения. В прессе широко освещался факт пленения советского генерала, был подготовлен специальный документальный фильм о нахождении в плену генерала Кирпичникова, который демонстрировали не только в кинотеатрах, но и советским военнопленным. Кирпичникова убеждали, используя возможности финской разведки, организовать переписку с женой, которой обещали передать до 60 тыс. рублей в качестве единовременной материальной помощи. Применяя метод кнута и пряника, финны то проявляли особую заботу о генерале, то сажали его в карцер, морили голодом. И все же своего Власова финны из Кирпичникова не сделали. Он наотрез отказался возглавить антисоветское движение в Финляндии, хотя в то же время под влиянием финских пропагандистов все же написал ряд критических заметок о возможности государственного переворота в Советском Союзе, популярности Белого движения среди населения СССР, войне СССР с Германией и ее союзниками, работе НКВД, семье и быте в Советском Союзе и на ряд других тем. В частности, в одной из подобных заметок Кирпичников отметил, что в СССР нарушены устои семьи и брака и назвал советскую молодежь безнравственной и распущенной. Финны, поняв, что теряют время, в первой декаде декабря 1941 года перевели Кирпичникова в лагерь № 1 для военнопленных советских офицеров, расположенный в местечке Каккури в 28 км от станции Пейпохи, где содержалось около 2000 офицеров Красной армии. Там Кирпичников находился до возвращения в Советский Союз. При этом почти год его содержали в одиночной камере бывшей тюрьмы для политических преступников с целью изоляции от остальных военнопленных советских офицеров. Уже один этот факт свидетельствует, что финны не доверяли генералу.
После подписания в сентябре 1944 года перемирия между Финляндией и СССР администрация финского лагеря неоднократно предлагала Кирпичникову отказаться от возвращения на родину и либо остаться в Финляндии, либо выехать в Швецию или США, так как возвращавшихся из плена дома ожидают репрессии. Кирпичников на предложения финнов ответил отказом(11).
Во второй половине октября 1944 года всех обитателей офицерского лагеря № 1 привезли к советско-финской границе и передали советскому военному командованию. Так генерал-майор В.В. Кирпичников возвратился на родину и уже на следующий день был допрошен в качестве свидетеля в 4-м отделении ОКР «Смерш»(12) 59-й армии. Допрос, начатый 21 октября 1944 года в 19 ч 30 мин, длился почти девять часов и завершился 22 октября в 4 ч 20 мин. В ходе допроса Кирпичникову предложили кратко изложить автобиографию, а затем рассказать подробности своего пленения.
В протоколе допроса со слов Кирпичникова записано: «К вечеру 31 августа 1941 года я со штабом дивизии находился в районе деревни Парлампи. К этому времени мы были полностью окружены противником. В связи с этим я принял решение с боем пробиться к нашим тыловым рубежам. С этой целью мы двинулись по лесу небольшими группами. Противник обнаружил передвижение и открыл сильный огонь из автоматов и минометов. Бойцы и командиры штаба дивизии разбежались. Я двигался со своим адъютантом лейтенантом Климановым. В этот момент в непосредственной близости от нас взорвалась мина, в результате чего я был легко ранен и вследствие контузии потерял сознание. Очнувшись через некоторое время, я увидел, что лежу засыпанный землей, рядом со мной находится тяжелораненый адъютант. Я попытался приподняться, но не смог этого сделать ввиду сильной контузии. Здесь же я впал в забытье и пришел в себя, услышав голоса. Ко мне подошел инструктор политотдела дивизии старший политрук дивизии Старощук, он попытался оказать мне и моему адъютанту помощь, но не смог один что-либо сделать и пошел за людьми. Больше я его не видел. Вскоре после его ухода я услышал пистолетный выстрел и увидел, что мой адъютант покончил жизнь самоубийством. Убедившись, что помощи ждать неоткуда, я снял ордена, вынул из кармана бумажник с документами и спрятал все под мох и камни около меня. Тут же я вторично потерял сознание и пришел в себя, услышав рядом человеческие голоса. Как оказалось, ко мне подошли несколько финских солдат, которые подняли меня и доставили, по-видимому, в какой-то штаб»(13).
В своих показаниях Кирпичников подчеркивал, что письменных показаний в плену не давал: «...нигде и никогда на территории Финляндии за время нахождения в плену меня не допрашивали с фиксированием показаний. Со дня моего пленения со мной проводились неоднократные беседы различных представителей от воинских частей Финляндии на разные темы, нигде и никаких подписываний бумаг с изложенным содержанием моих объяснений я не производил, об этом я заявляю со всей ответственностью. Кроме росписей в получении денег, за время нахождения в лагере военнопленных, в получении продуктовых посылок и шинели, которые я получал в 1942, 1943 и 1944 году». На вопрос, предлагалось ли Кирпичникову собственноручно излагать объяснения по интересующим темам финского командования, он однозначно отвечал: «Нет, таких предложений мне никто не делал, я лично сам никаких объяснений собственноручно не писал». При этом он утверждал, что дает только правдивые показания»(14).
Однако контрразведка к этому времени уже располагала письменными показаниями В. В. Кирпичникова, которые он дал, находясь в финском плену. Эти документы и послужили основанием для последующего обвинения генерала в измене Родине. Отметим, что информация о проведении генерал-майора Кирпичникова в финском плену стала поступать в советскую военную контрразведку задолго до его прибытия, в процессе допросов арестованных агентов финской военной разведки. Так, в марте 1943 года показания о Кирпичникове дали Н.И. Коржев(15), А.А. Сорокин(16); в январе 1944 года — Г.М. Першин(17), в феврале — К.К. Булейко(18).
После проведения первичных допросов Кирпичников из специально-проверочного пункта был передан в Подольский проверочно-фильтрационный лагерь, в котором содержался с 26 октября 1944 года по май 1945-го. К дальнейшей проверке Кирпичникова приступили сотрудники отдела контрразведки «Смерш» спецлагеря № 174, подробно информируя о проводимых мероприятиях 2-й отдел Главного управления контрразведки (ГУКР) «Смерш»(19).
ПРИМЕЧАНИЯ
1 В результате жестокого обращения 19 тыс. военнопленных погибло, что составляет примерно 30 проц. их общего числа. Это очень высокий показатель, сопоставимый только с уровнем смертности военнопленных в Германии и Японии (см.: Коваленко В.Г. Новейшая финляндская историография о советских военнопленных в Финляндии // Отечественная история. М., 1994. № 3. С. 158-160).
2 Более подробная информация о В.В. Кирпичникове — когда и при каких обстоятельствах попал в плен, когда был освобожден и возвращен в СССР — содержится в Центральном архиве ФСБ России (ЦА ФСБ России), фонд архивных уголовных дел (Ф. АУД). Д. № Н-20490.
3 43-я стрелковая дивизия была сформирована в 1920-е годы в Великих Луках как территориальное соединение Ленинградского военного округа. Принимала участие в боевых действиях во время Советско-финляндской войны 1939—1940 гг., награждена орденом Красного Знамени (21 марта 1940 г). Во время Великой Отечественной войны с 22 июня 1941 по 9 мая 1945 г. находилась в составе действующей армии. В августе 1941 г. дивизия, попав в окружение, разрозненно пробилась к Койвисто, откуда была эвакуирована судами Балтийского флота. Завершила боевой путь в составе 67-й армии 3-го Прибалтийского фронта. После войны она дислоцировалась в г. Куйбышеве. В 1957 г. была переформирована в 43-ю учебную мотострелковую дивизию, в 1990-е годы — в 469-й окружной учебный центр.
4 Симбирск в 1924 г. переименован в Ульяновск.
5 Учитывая большую разобщенность войск Северного фронта, ведущих военные действия на отдельных операционных направлениях. Ставка ВГК 23 августа 1941 г разделила его на два фронта — Ленинградский и Карельский. Действовавшая на Карельском перешейке 23-я армия вошла в состав Ленинградского фронта, командующим которого был назначен генерал-лейтенант М.М. Попов.
6 С мая по август 1941 г. 23-й армией командовал генерал-лейтенант П.С. Пшенников.
7 Великая Отечественная война 1941—1945 гг.: Сб. военно-исторических карт. Ч. 1. М.: Изд. дом «Звонница-М Г», 2003. С. 37.
8 Коньков Василий Фомич (1901— 1993) — генерал-майор (1940). Окончил курсы среднего комсостава (1925), курсы «Выстрел» (1931). Член партии большевиков с 1924 г. В РККА - с 1920 г. Участник Советско-польской войны 1920—1921 гг. Во время Советско-финляндской войны 1939—1940 гг. — командир 84-й стрелковой дивизии 7-й армии. В годы Великой Отечественной войны — командир 115-й дивизии 23-й армии, командующий Невской группой войск Ленинградского фронта, заместитель командующего 30-й армией Калининского фронта (1942), заместитель командующего 1-й танковой армией по тылу 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов (1943—1945).
9 ЦА ФСБ России. Ф. АУД. Д. № Н-20490. Л. 10-12.
10 Там же. Ф. 14-ос. Оп. 1. Д. 17. Л. 146-153.
11 Там же. Ф. АУД. Д. № Н-20490. Л. 58-62.
12 Органы контрразведки «Смерш» были созданы в апреле 1943 г. в соответствии с Постановлением СНК СССР от 19 апреля 1943 г. «О реорганизации Управления особых отделов НКВД СССР в Главное управление контрразведки НКО «Смерш».
13 ЦА ФСБ России. Ф. АУД. Д. № Н-20490. Л. 13-16.
14 Там же. Ф. АУД. Д. № Н-20490. Л. 36-37.
15 Коржев (Каменев) Николай Иванович (Алексеевич) (1914—?) — уроженец, с. Комаровка, Корневского района Курской области, русский, образование — 4 класса, в 1940 г. судим по ст. 162 п. «д» УК РСФСР, приговорен к 2 годам лишения свободы. Срок наказания отбывал в Сороклаге, откуда Беломорским РВК мобилизован в Красную армию. См.: ЦА ФСБ России. Ф. АУД. № Н-20490. Л. 286-287.
16 Сорокин Аркадий Александрович (1907—?) — уроженец г. Иваново, русский, в 1938 г. осужден по ст. 116 ч. 1 УК РСФСР на 3 года лишения свободы. Освобожден 22 августа 1941 г. и направлен на фронт в 113-й стрелковый полк, дислоцировавшийся в г. Медвежьегорске (Карело-Финская ССР). 1 февраля 1942 г., после окончания школы подготовки младших офицеров, получил звание младший лейтенант и назначен командиром минометного взвода 763 сп 114 сд. 18 апреля 1942 г. попал в окружение и сдался в плен финнам. Содержался в лагерях для советских военнопленных до сентября 1942 г. В декабре 1942 г. окончил Петрозаводскую школу финской разведки. 6 января 1943 г. на самолете переброшен на территорию СССР в район Вологды. От выполнения разведывательного задания отказался и 7 января добровольно явился в УНКВД по Вологодской области, где был арестован. 2 февраля 1944 г. постановлением Особого совещания при НКВД СССР за изменническое поведение во время пребывания в плену заключен в исправительно-трудовой лагерь сроком на три года. Не реабилитирован. См.: ЦА ФСБ России. Ф. АУД. Д. № Н-20490. Л. 291, 292; Архив УФСБ по Вологодской области. Д. 7179. Л. 27, 28, 100-109.
17 Першин Герман Михайлович. См.: ЦА ФСБ России. Ф. АУД. Д. № Н-20490. Л. 293-296.
18 Булейко Кирилл Кузьмич. См.: ЦА ФСБ России. Ф. АУД. № Н-20490. Л. 293-296.
19 2-й отдел ГУКР «Смерш» НКО СССР осуществлял координацию деятельности органов контрразведки «Смерш» по работе среди военнопленных, а также их информационное обеспечение и принимал активное участие в проверке перспективных дел. С июня 1943 г. и до конца войны работой отдела руководил полковник Карташов.

-------------------------

В середине мая 1945 года проверка Кирпичникова была закончена. Начальник Главного управления контрразведки (ГУКР) «Смерш» B.C. Абакумов 16 мая утвердил, а заместитель главного военного прокурора Красной армии санкционировал его арест. Из проверочно-фильтрационного лагеря В.В. Кирпичников был препровожден в Лефортовскую тюрьму, где находился до 1948 года.
5 июля 1945 года начальник следственного отдела ГУКР «Смерш», руководствуясь статьями 128 и 129 УПК РСФСР, утвердил постановление о привлечении В.В. Кирпичникова в качестве обвиняемого(1) по статье 58 1 «б» УК РСФСР (измена Родине, совершенная военнослужащим). В постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, указывая на обстоятельства совершения преступления, подчеркивалось, что В.В. Кирпичников, «будучи командиром 43-й стрелковой дивизии в звании генерал-майора в октябре 1941 года, сдавшись в плен к белофиннам, изменил Родине, выдал врагу секретные данные о действиях выборгской группировки войск Красной Армии. Кроме того, в собственноручно написанном им докладе для финской разведки клеветал на советскую власть, Красную Армию, ее высшее командование и восхвалял действия финских войск»(2).
Обвинение в измене Родине, предъявленное В.В. Кирпичникову, практически не оставляло для него шансов остаться живым. В соответствии с действовавшим Уголовным кодексом измена Родине представляла собой действия, совершенные гражданами СССР в ущерб военной мощи Советского Союза, государственной независимости или неприкосновенности его территории. В условиях Великой Отечественной войны измена Родине считалась самым тяжким преступлением и с объективной стороны могла быть совершена в форме шпионажа, выдачи военной или государственной тайны, перехода на сторону врага, бегства или перелета за границу. Измена Родине, в форме какого бы действия она ни выражалась, всегда квалифицировалась как совершенная в ущерб военной мощи, независимости или неприкосновенности СССР, что влекло применение высшей меры уголовного наказания - расстрела с конфискацией имущества(3).
В первые месяцы ведения следствия в ГУКР «Смерш» строго руководствовались положениями УПК РСФСР. 5 июля 1945 года, т.е. в день, когда было утверждено постановление о привлечении подследственного в качестве обвиняемого, заместитель начальника следственного отдела предъявил обвинение В.В. Кирпичникову и провел его допрос уже в качестве обвиняемого. В протоколе допроса приведены показания обвиняемого и отмечены задаваемые ему вопросы и данные им на них ответы. Показания В.В. Кирпичникова заносились следователями в протокол от первого лица и, по возможности, дословно(4).
На вопрос, признает ли он себя виновным, Кирпичников заявил: «В предъявленном мне обвинении признаю себя виновным частично. Добровольно в плен к белофиннам я не сдавался, а попал в плен, будучи контужен при обстоятельствах, о которых сообщил на предыдущих допросах. ...Я сообщил секретные данные о действиях выборгской группировки частей Красной Армии, а также другие, интересующие их данные о советских войсках. Я не могу восстановить в своей памяти, чтобы я когда-либо за время пребывания в плену у белофиннов написал собственноручно финской разведке доклад, в котором бы сообщил о действиях Красной Армии, клевет [тал] на советскую власть, Красную Армию, ее высшее командование и восхвалял действия финских войск»(5).
Последовал очередной вопрос следователя: «Вам предъявляется этот собственноручно написанный вами доклад, в котором имеется ваша подпись. Может быть, это поможет вам восстановить в памяти факт ваших предательских действий». Ответ: "Вынужден признать, что предъявленный мне документ является собственноручно написанным мною докладом для финских разведывательных органов» Вопрос: «Что побудило вас совершить это предательство?» Ответ: «Попав в плен, я был морально подавлен и, потеряв веру в боеспособность Красной Армии, полагал, что победа будет на стороне Германии и Финляндии. Исходя из этого появившегося у меня пораженческого настроения в собственноручно написанном мною докладе я начал возводить клевету на советскую власть и Красную Армию, надеясь таким образом расположить к себе белофиннов и, сохранив жизнь, обеспечить себе более или менее привилегированное положение в плену»(6).
Решение о судьбе Кирпичникова принималось с учетом многих политико-правовых аспектов послевоенного времени. И.В. Сталин и другие руководители государства, правящей партии не могли смириться с тем, что некоторые советские генералы оказались в плену, а часть из них встала на путь сотрудничества с противником. В декабре 1945 года Н.А. Булганин и B.C. Абакумов подготовили для доклада И.В. Сталину записку, в которой сообщалось о советских генералах, арестованных в годы Великой Отечественной войны и содержащихся под стражей в ГУКР «Смерш». Инициаторы записки предложили освободить из-под ареста некоторых генералов, несмотря на то что их виновность «в проведении антисоветской агитации против колхозного строя, высказывании пораженческих взглядов, восхвалении германской армии, преступном руководстве войсками и проявлении трусости на поле боя была доказана». Остальных 36 генералов предлагалось содержать под арестом и судить за активную вражескую деятельность. 27 декабря 1945 года Сталин утвердил эти предложения(7).
В «расстрельном» списке была и фамилия Кирпичникова. Характеризуя его провинности, Абакумов писал: «Кирпичников признался в том, что, потеряв управление войсками, попал в окружение противника и, будучи контужен в сентябре 1941 года, был пленен финнами. На допросах выдал финнам сведения о концентрации частей Красной армии на выборгском направлении и другие секретные данные о советских войсках. Кроме того, представил финскому командованию доклад, в котором подробно описал боевые действия 43-й стрелковой дивизии. В этом докладе Кирпичников клеветал на советский строй и организацию Красной Армии, а также восхвалял финскую армию. На предложение финских властей возглавить антисоветское движение среди советских военнослужащих Красной Армии, находившихся в финском плену, Кирпичников якобы ответил отказом, вследствие чего финнами был заключен в лагерь, где содержался до выхода Финляндии из войны»(.
После предъявления обвинения В.В. Кирпичникову в качестве меры пресечения было избрано заключение под стражу. Уголовно-процессуальный кодекс предусматривал, что в случае избрания меры пресечения заключения под стражу содержание обвиняемого под стражей не могло продолжаться более двух месяцев. В то же время в особо сложных уголовных делах этот срок, с разрешения прокурора, наблюдавшего за следствием, мог быть продлен на один месяц(9).
Используя эту возможность, следователи ГУКР «Смерш» ежемесячно, начиная с июля 1945 года по январь 1946-го выносили постановления о продлении срока ведения следствия и содержания под стражей В.В. Кирпичникова на один месяц, которые утверждались главным военным прокурором или его заместителем. Срок меры пресечения - заключения обвиняемого В.В. Кирпичникова под стражу истек 16 февраля 1946 года. Однако его не освободили, и мера пресечения не была изменена. Сроки ведения следствия и заключения под стражу В.В. Кирпичникова более не продлевались, он продолжал оставаться в тюремной камере.
Весной 1946 года в органах безопасности началась очередная реорганизация. Главное управление контрразведки «Смерш» было преобразовано в 3-е Главное управление и вошло в состав созданного Министерства государственной безопасности. После завершения организационно-штатных изменений уголовное дело на В.В. Кирпичникова принял к производству старший следователь 3-го Главного управления МГБ, который провел очередной допрос обвиняемого только 27 мая 1946 года. Вновь началось скрупулезное выяснение, казалось бы, уже известных обстоятельств.
На допросе, проходившем 31 мая 1946 года, обвиняемому были заданы вопросы о собственноручных показаниях, данных им в плену, на которых поставлена дата «1.9.41». Кирпичников признался, что сразу же, после того как оказался в плену в штабе финской дивизии, по предложению финского штабного офицера сделал описание хода боевых операций 43-й стрелковой дивизии. В составленном документе Кирпичников выдал финнам секретные сведения, относящиеся к действиям 43-й дивизии и всей выборгской группировки советских войск. Он признался, что при этом возводил клевету на советское командование, Красную армию и советскую действительность, восхваляя в то же время действия финской армии и ее командования(10).
Кирпичников рассказал, что сотрудники управления пропаганды Финляндии предлагали ему возглавить антисоветское освободительное движение в Финляндии. На это Кирпичников ответил отказом: «Пусть даже если меня будет ждать смерть на своей родине, я все же вашего предложения не принимаю»(11). Факт отказа Кирпичникова от сотрудничества с финскими спецслужбами подтвердил один из бывших военнопленных, сообщивший следствию, что Кирпичников не поддавался уговорам «идти в эту армию»(12).
Следствие велось неспешно. 15 марта 1947 года собственноручные показания Кирпичникова, данные им финскому командованию в сентябре 1941 года, перевод его показаний и комментарии финского командования были приобщены к материалам уголовного дела в качестве вещественных доказательств(13).
Анализ материалов уголовного дела свидетельствует, что информация, полученная в ходе допросов свидетелей, не была в полной мере учтена для характеристики личности обвиняемого и при вынесении приговора.
Приведем лишь несколько примеров. В протоколе допроса Г.М. Першина содержится следующая информация: «летом 1942 года, примерно в августе, Кирпичников выступал перед военнопленными с обращением, в котором призывал военнопленных вести себя с соответствующим русскому человеку достоинством. Он обратил внимание на взаимоотношения между военнопленными, указывая на необходимость уважать старших по званию, соблюдать внешний вид, быть подтянутым и опрятным, не лазить по помойным ямам, не подбирать окурки и не попрошайничать у финских солдат. Указывал на необходимость повести борьбу с продажей отдельным военнопленным табака за хлеб и другую пищу. По вопросу о плохом питании сказал, что Финляндия -страна небольшая и бедная и лучших условий создать не может. На нашей обязанности лежит все, что нам дают, получать сполна и кушать, с тем чтобы сохранить свое здоровье»(14).
Осенью 1942 года адъютант Кирпичникова — Н.Я. Финогин(15) был отправлен на работу к одному из финских крестьян, откуда за нарушения дисциплины его водворили обратно в лагерь. В качестве наказания его заставили несколько дней подряд стоять по два часа в день с мешком, наполненным песком. Генерал-майор Кирпичников просил начальника лагеря освободить Финогина от наказания и, когда ему в этой просьбе было отказано, Кирпичников, взяв такой же мешок, встал рядом с Финогиным. Кирпичников ушел в барак только тогда, когда ему лично приказал начальник лагеря(16).
Бывший военнопленный финского лагеря № 1 передал содержание разговора, который происходил между следователем лагеря и финским офицером, приехавшим в лагерь для отбора из числа пленных сотрудников в антисоветскую газету «Северное Слово»: «Офицер спросил следователя: "А как Кирпичников?" Финский следователь ответил: "О, это патриот, с ним и говорить нечего"»(17).
22 мая 1948 года Кирпичникова из Лефортово перевели в Сухановскую тюрьму МГБ СССР, о чем его жена не была поставлена в известность и начала разыскивать мужа. 13 сентября 1948 года в МГБ СССР поступило письмо Н.А. Кирпичниковой(18), проживающей в Ленинграде, в котором она просила сообщить сведения «о судьбе и местонахождении» мужа. Она также просила разрешить ее сестре Е.А. Захарычевой, проживающей в Москве, отправлять ее мужу передачи. Заявление Н.А. Кирпичниковой 18 сентября поступило на рассмотрение заместителю начальника 3-го Главного управления МГБ СССР генерал-лейтенанту Н.Я. Бабичу(19). Уже 4 октября сестре Надежды Кирпичниковой - Елене Захарычевой было направлено уведомление, в котором сообщалось, что арестованному Кирпичникову Владимиру Васильевичу разрешены денежные переводы от Е.А. Захарычевой.
Перед началом судебного процесса 2 августа 1950 года Кирпичникова вновь перевели в Лефортовскую тюрьму. В этот же день заместитель министра госбезопасности СССР генерал-лейтенант СИ. Огольцов утвердил обвинительное заключение. Суть обвинений Кирпичникова в измене Родине состояла в том, что он «1 сентября 1941 года, будучи захвачен финнами в плен, на первых допросах выдал противнику секретные данные о концентрации советских войск на выборгском направлении. Для финских разведывательных органов составил письменный доклад, в котором описал боевые действия 43-й стрелковой дивизии 23-й армии. При этом изложил свои враждебные взгляды в отношении Советской власти, восхвалял действия финских войск и возводил клевету на командование Советской армии. Находясь в офицерском лагере военнопленных, являлся там председателем созданного финнами так называемого суда чести»(20).
Дело по обвинению в преступлениях, предусмотренных статьей 58-1 «б» УК РСФСР, бывшего командира 43-й стрелковой дивизии генерал-майора В.В. Кирпичникова было рассмотрено 28 августа 1950 года на закрытом судебном заседании Военной коллегии Верховного суда СССР без участия обвинения, защиты и свидетелей. Заседание началось в 14 ч 48 мин; после оглашения обвинительного заключения был проведен допрос Кирпичникова, и в 15 ч 30 мин суд удалился на совещание. В 15 ч 53 мин, по возвращению суда из совещательной комнаты был оглашен приговор: Кирпичникова Владимира Васильевича подвергнуть высшей мере наказания - расстрелу с конфискацией лично ему принадлежащего имущества. Приговор был окончательный, не подлежал обжалованию и был приведен в исполнение в тот же день.
Можно предположить, что, вынося столь суровый приговор по делу Кирпичникова, судьи находились под влиянием общей политической обстановки в СССР и отношения к лицам, вставшим на путь измены Родине в годы Великой Отечественной войны. На содержание приговора повлияло и то, что Сталин не мог забыть факта сотрудничества некоторых советских генералов с фашистами. Постановлением Военной коллегии Верховного суда СССР от 1 августа 1946 года на основании статьи 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родины из числа советских граждан и их пособников», а также статей 58-1 «б», 58-8,58-9,58-10 4.2 и 58-11 УК РСФСР по совокупности преступлений были приговорены к смертной казни 12 бывших советских генералов во главе с Власовым(21). В апреле 1950 года был расстрелян комбриг И.Г. Бессонов(22).
О судьбе генерала Кирпичникова его родственники узнали не скоро. Только в конце 1954 года по указанию председателя Военной коллегии Верховного суда СССР Н.А. Кирпичниковой сообщили, что ее муж, отбывая наказание, 12 декабря 1951 года умер от рака желудка(23). Считая обвинения мужа ложными, а свидетельство о смерти фиктивным, Н.А. Кирпичникова 23 апреля 1963 года направила заявление в ЦК КПСС, в котором просила о его реабилитации, выяснении причин смерти и выдачи «правдивого свидетельства о смерти». 20 июня 1963 года в Главной военной прокуратуре было решено пересмотреть дело В.В. Кирпичникова.
Для выяснения степени секретности сведений, которые передал финским военным В.В. Кирпичников, были привлечены специалисты из Военно-научного управления Генерального штаба Вооруженных Сил СССР. На основе изучения имевшихся архивных документов советских войск и трофейных материалов немецкого генерального штаба 24 августа 1963 года в Военно-научном управлении был сделан следующий вывод: «Согласно приказу НКО от 4.9.1939 г. данные о группировке, состоянии войск и задачах войск считались военной тайной. Однако данные о группировке, действиях, состоянии и задачах войск 23-й армии и 43-й дивизии были сообщены финнам далеко не полностью, к тому же задним числом и к моменту допроса Кирпичникова утратили актуальность, а следовательно; и практическую значимость. Доклад В.В. Кирпичникова в целом был составлен в историческом плане, а его оценки действий наших войск и войск противника не выходили за рамки личных наблюдений, усугубленных горечью поражения, они вряд ли могли служить источником для реальной военно-политической оценки состояния Советской Армии финским командованием, а также являться доброкачественным перспективным материалом для противника в вопросе дальнейшего оперативного планирования».
12 ноября 1963 года было назначено проведение экспертизы для выяснения, «содержатся ли в письменном докладе В. В. Кирпичникова, представленном им финскому командованию 3 сентября 1941 года, сведения, составлявшие военную и государственную тайну». В заключении от 12 декабря 1963 года «О степени секретности сведений военного характера, разглашенных в сентябре 1941 г. финскому командованию бывшим командиром 43 сд Кирпичниковым В.В.» специалистами Генштаба было отмечено, что изложенные в рукописном докладе В.В. Кирпичникова сведения о ходе операции 43-й стрелковой дивизии по состоянию на 3 сентября 1941 года являлись секретными, составляющими военную тайну В то же время указано, что сведения, разглашенные В.В. Кирпичниковым, не попадают под перечень главнейших сведений, составляющих государственную тайну, утвержденный постановлением СНК СССР от 2 января 1940 года. Таким образом, экспертиза подтвердила, что привлечение В.В. Кирпичникова к уголовной ответственности по статье 58 1 «б» УК РСФСР было обоснованным. Основываясь на результатах заключения, помощник главного военного прокурора 29 января 1964 года утвердил постановление о прекращении надзорного производства по жалобе, в котором указал, что Кирпичников, оказавшись во вражеском плену, действовал во вред интересам Советского государства и выдал врагу военную тайну. «За это преступление он осужден правильно». На основании проведенной проверки и руководствуясь статьей 387 УПК РСФСР, жалоба Н.А. Кирпичниковой была оставлена без удовлетворения, а надзорное производство по ней прекращено.
Спустя много лет архивное уголовное дело в отношении В.В. Кирпичникова еще дважды рассматривалось в Главной военной прокуратуре (5 июня 1990 г и 26 апреля 2002 г.). В первом случае оснований для постановки вопроса о принесении протеста на приговор Военной коллегии Верховного Суда СССР от 28 августа 1950 года не нашли. Во втором было утверждено заключение «Об отказе в реабилитации по архивному делу в отношении Кирпичникова В.В.», в котором отмечено, что вина Кирпичникова в измене Родине в форме выдачи противнику военной тайны является установленной, и в соответствии с пунктом «а» части 1 статьи 4 Закона Российской Федерации от 18 октября 1991 года «О реабилитации жертв политических репрессий» Кирпичников реабилитации не подлежал. Таким образом, в деле генерала Кирпичникова была поставлена точка.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Уголовно-процессуальный кодекс. М.: Юридическое издательство НКЮ СССР, 1938. С. 35, 36.
2 Центральный архив (ЦА) ФСБ России. Ф. АУД. Д. Н-20490. Л. 74.
3 Дьяков СВ., Игнатьев А.А, Карпушкин М.П. Ответственность за государственные преступления. М., 1988. С. 185; СУ СССР, 1934. № 30. Ст. 173.
4 Уголовно-процессуальный кодекс. С. 37.
5 ЦА ФСБ России. Ф. АУД. Д. Н-20490. Л. 75,76.
6 Там же. Л. 77,78.
7 Там же. Ф. 14. Оп. 1. Д. 17. Л. 124.
8 Там же. Л. 146-153.
9 Уголовно-процессуальный кодекс. C. 41.
10 ЦА ФСБ России. Ф. АУД. Д. Н-20490. Л. 97.
11 Там же. Л. 51-54.
12 Там же. Л. 296.
13 Там же. Л. 326.
14 Там же. Л. 293-296.
15 Финогин Николай Яковлевич (1918—?). Лейтенант, командир танковой роты 25-го отдельного разведывательного батальона 43-й стрелковой дивизии 23-й армии. Находился в финском плену с сентября 1941 г. по октябрь 1944 г.
16 ЦА ФСБ России. Ф. АУД. Д. Н-20490. Л. 303. 317.
17 Там же. Л. 311.
18 Кирпичникова Надежда Антоновна — жена генерала В.В. Кирпичникова, проживала в г. Куйбышеве.
19 Бабич Исай Яковлевич (1902—1948). Сотрудник органов госбезопасности СССР; генерал-лейтенант (1943). С 1943 г. — помощник начальника ГУКР «Смерш» HKO СССР.
20 ЦА ФСБ России. Ф. АУД. Д. Н-20490. Л. 370-372.
21 Там же. Д. H-18766.
22 Бессонов Иван Георгиевич (1905-1950). Комбриг. В 1940 году за отказ под предлогом болезни от поездки на финский фронт был снят с должности начальника отдела боевой подготовки Главного управления пограничных и внутренних войск НКВД СССР и переведен в Забайкальский пограничный округ на должность начальника отдела боевой подготовки войск НКВД. В апреле 1941 года откомандирован из войск НКВД и назначен командиром 102-й стрелковой дивизии 21-й армии Центрального фронта. 26 августа 1941 года при выходе из окружения в Гомельской области сдался в плен к немцам. Выдавал противнику секретные сведения о 102-й стрелковой дивизии, заявил о своем враждебном отношении к политике ВКП(б) и Советского правительства. Сотрудничал с представителями немецких разведывательных органов. Военной коллегией Верховного суда СССР 18 апреля 1950 года на основании статьи 58-1 «б» УК РСФСР приговорен к высшей мере наказания — расстрелу. Приговор приведен в исполнение в тот же день. Не реабилитирован. См.: ЦА ФСБ России. Д. Н-20096.
23 17 ноября 1954 года председатель Военной коллегии Верховного суда Союза ССР отправил письмо начальнику Главного управления милиции МВД СССР генералу Н.П. Стаханову: «Прошу дать указание соответствующему отделу ЗАГС о выдаче гражданке Кирпичниковой Надежде Антоновне свидетельство о смерти ее мужа Кирпичникова Владимира Васильевича. Сообщаю, что Кирпичников Владимир Васильевич, 1903 года рождения, уроженец г. Ульяновска. 28 июля 1950 года был осужден Военной коллегией Верховного суда СССР и, отбывая наказание, 12 декабря 1951 года умер от рака желудка. Гражданка Кирпичникова Н.А. проживает по адресу: г. Куйбышев, пос. Кузнецовка. 2-й пер., дом 50». Копии записки также поступили и и.о. главного военного прокурора генерал-майору юстиции Е.И. Барскому и начальнику 1-го спецотдела МВД СССР полковнику А.К. Сиротину. См.: ЦА ФСБ России. Ф. АУД. H. 20490. Л. 384.
Генерал-майор B.C. ХРИСТОФОРОВ


 
небольшие уточнения к встрече 27.11.11 [сообщение #122480 является ответом на сообщение #116291] пн, 28 ноября 2011 15:50 Переход к предыдущему сообщенияПереход к следующему сообщения
alexsvar
На встрече обсуждали каким числам потерь в Порлампи верить:
во многих издания упоминается:
Цитата:

Всего по данным Хельге Сеппеля в ходе боев за район Выборга было захвачено 9 тысяч пленных, 55 танков, 306 различных орудий, 246 минометов, 272 пулемета, 673 автомашины и 4500 лошадей. Потери советских войск убитыми финны оценили в 7 тысяч человек, число отошедших в район Койвисто — в 12 тысяч.


По финским архивным данным насчитывается:
Цитата:

По ориентировочным расчетам, потери противника в Sommeen ( Porlammi )следующие:
164 орудий различного калибра (152 мм орудий более 40 штук.)
21 танк
Убитых врагов вокруг 1000.
Пленными 3000 ( 8 дивизия приняла фактические около 600 - 700, и при последующей очистки местности в западной части перешейка - более 1200).


А вот что нашлось прямо тут https://www.aroundspb.ru/finnish/pietola/pietola1.php
"Военнопленные в Финляндии 1941-1944". Эйно ПИЭТОЛА.
Цитата:

На западном Перешейке финнам удалось окружить крупные подразделения противника и поэтому поток пленных резко возрос. "Котел" в районе Порлампи дал более трех тысяч военнопленных, совместное наступление финских корпусов на побережье Перешейка - 1200 военнопленных, а "котел" у Инонниеми - 1500 военнопленных.



Есть над чем подумать.


Попутно выяснил, что в котел у Уусикирко в ночь на 30е попал 101ГАП, приданный 123СД
Рапорт 12ПД:
Цитата:


30.08 Ночью была достигнут II/JR4 контакт с врагом у Уусикирко, и было приказано атаковать рассвете колонны противника. В то же время рано утром JR47 начал давление с севера на противника, находившегося в безнадежном окружении. Ожесточенный бой с врагом, который пытался выйти из окружения. Артиллерия привела к значительным потерям для врага. Ожесточенные боевые действия продолжались до полудня, когда остатки врага сдались.
Трофеи составили:
20 шт. 152-мм гаубицы, 30 тракторов , 3 танка...


Из Вики:
Цитата:


Дивизионы, приданные 123-й дивизии, в ночь на 30 августа 1941 года попали в окружение в поселке Уусикирко. В результате тяжелого ночного боя погибла большая часть полка, противник захватил большое количество вооружений и техники, и немногочисленных пленных. Погибшие советские воины были захоронены в братской могиле на обочине дороги. 30 августа 1941 года остатки полка обороняли переправу на Черной речке(Ваммельсуу. прим. мое), обеспечивая отход 123-й дивизии.



 
пара документов [сообщение #122481 является ответом на сообщение #122480] пн, 28 ноября 2011 16:11 Переход к предыдущему сообщенияПереход к следующему сообщения
alexsvar
(Переговоры по БОДО)
ПЕРЕГОВОРЫ генерал-лейтенанта ПОПОВА с генерал-майором
ВАСИЛЕВСКИМ.
Начато: 21.30 27.8.41г.
У аппарата Генерал-майор ВАСИЛЕВСКИЙ.
Здравствуйте тов.ВАСИЛЕВСКИЙ - у аппарата ПОПОВ.
Здравствуйте тов.Командующий, - я Вас слушаю.
Тов.ВАСИЛЕВСКИЙ! У меня за сегодняшний день произошли резкие изменения в обстановке на ряде участков, требующих немедленных решений - Главкома сейчас в городе нет, почему Я хочу доложить Вам для доклада Наркому некоторые вопросы и свои предложения, но доложив их предварительно Главкому.
1. На Кар.перешейке противник прорвав фронт 123 дивизии вышел отдельными частями на жел. дорогу ВЫБОРГ-ЛЕНИНГРАД, - в районах ст. ЛЕЙПЯСУО и ст. КЯМЯРЯ, в центре армии в перешейках между озер ВУОКСИ и оз.МУОЛАН-ЯРВИ, вышел на фронт ОРАВАЛА, ЯАРИЛА, ВОЙПИАЛА, СОРМУЛА. В сложившейся обстановке, считаю НЕ целесообразным удерживать левое крыло армии в районе ВЫБОРГА и считаю необходимым его немедленно отвести примерно на линию бывшей линии Маннергейма, если только левое крыло этой армии успеет туда отойти и устроиться, - возможно, что в связи с прорывом в центре придется отнести левое крыло несколько южнее указанной линии на рубеж неподготовленный, кроме того, забыл доложить,что в районе ст. СОММЕ 10 клм. южное ВЫБОРГА противник высадил десант и нарастил там силы до полка, попытка уничтожить десант - успеха не имела - это первое, что я хотел Вам доложить.
Командующий армией убедительно просит дать ему немедленно разрешение на изложенную перегруппировку.

(Внесрочное боевое донесение №3. Штаб Ленинградского фронта. 28.8.41. 3.00)
С утра 27.8, противник неустановленной численности прорвал фронт 123 СД и занял батальоном ст.КЯМЯРЯ, 18.00 27.8 — ст.ЛЕЙПЯСУО, ХУМОЛА. Передовые части его, неустановленной силы, произвели налет на Штадив 123, выведя из строя 13 командиров Штадива.


(Разведсводка №02 Штаба ЛИСТ. к 6.00 28.8.41)
На участке р.ТАЙПАЛЕН-ЙОКИ, зап.бер.оз.ВУОКСИ пр-к сосредоточил до двух пехотных дивизий, предположительно, 15 и 18 ПД.
На участке оз.ПУННУС-ЯРВИ, ст.ХОВИНМА пр-к в течение дня 27.8. продолжал развивать наступление из р-на р.САМЕНКАЙТА в южном направлений и в направлении на ВЫБОРГ. пр-к силою до пех.полка при поддержке артиллерии и незначительного количества танков к исходу 27.8.41 вышел на рубеж — КУППОЛА (1648), ЯАРИЛА (0846), КАРХУЛА (0644) и начал обстрел из тяжелой артиллерии р-на ПЕРКЯРВИ. 20.00 27.8.41 наблюдением установлено скопление до б-на пехоты на юго-зап. бер. оз. ВУОКСИ в районе координат 2844. с утра 27.8.41 отмечено выдвижение в СОЙТТОЛА (0840) шести танков.
12.30 27.8.41 пр-к силою свыше полка пехоты повел наступление в направлении ст.ТАЛИ (3802), ПИРТТИ (4298). в то же время пр-к силою до б-на вел наступление в направлении стыка дорог (4088), ст. ХОВИНМА (4084).
На участке ЛИХАНИЕМИ (2690), ст. КАЙСЛАХТИ пр-к силою до двух б-нов 45 пп в течение 27.8.41 вел бой с нашими частями.
В р-не УЛАСКАНИЕМИ (8856) 21.8.41 были захвачены пленные разведотряда лейт.КАТАЯЙНЕН, которые показали .что 57 пп входит в состав 15 пд, штаб которой 20.6.41 был расположен в р-не ХИТОЛА.
Командир 57 пп подполковник ВИРККИ. командир 15 пд — полковник ХЕРСАЛО. Данные заслуживают доверия.
ВЫВОД. Противник силами свыше пехотного полка в течение 27.8 с рубежа р.ПУННУС-ЙОКИ продолжал развивать наступление в юго-восточном направлений е целью обхода естественного рубежа озер СУВАНТО-ЯРВИ, ВУОКСИ, одновременно развивая наступление на ВЫБОРГ с севера и юга пытаясь отрезать нашу выборгскую группировку.
На Выборгском направлении пр-к сосредоточил 15, 18, 2, 12,3 ПД и ПД неустановленной нумерации,сведенных во второй и третий армейские корпуса в составе армейской группы, вероятно, армии Карельского перешейка.

(Рукописная записка) … В центре вечером 28.8 вели бой два ПО на рубеже Валкеаматка — Пихлайнен, … до шоссе — 951 СП и левее его до Лийкола — 450 СП. Часть 255 СП ведет бой в окружении на северо-восточном берегу Муолан-ярви, другая его часть отошла к Перкярви. 272 СП отошел район Юлясяйние. 43 СД ночью начала отход. моряки из района пст.Кайслахти отошли к Роккала.

(Оперсводка «134. Штаб ВВС Ленинградского фронта. к 16.00 28.8.41)
1. ВВС фронта и 23А - течение первой половины дня, ввиду неблагоприятных метеоусловий, производили только разведывательные полеты одиночными экипажами.
2. Фактическая погода Ленобласти - облачность 10 баллов, высота 100-300 метров, дожди при видимости 1-2 км. местами до 500 мтр. Ветры северо-восточной четверти 8-13мтр/сек.

(Переговоры по БОДО. 28.8.41 17.55)
Вызовите к аппарату генерал-майора Цветкова просит генерал-майор Василевский.
Цветков:
4. 23 А с утра начала отход в крайне тяжелых условиях. Попов установил ему рубеж для отхода почти всюду уже занятый противником. Рубеж необходимо занимать с боем в условиях когда 123 дивизия ночью потеряла головку управления налетом противника убито 13 командиров штаба. 43 дивизия отходит вдоль залива и должна попутно разбить противника до 4 батальонов. Ей навстречу должна нанести удар 2 батальона В.У.С., которые повидимому своей задачи не выполнили так как по морской линии часа 2 тому назад получено донесение что части ВУС отходят вместо того чтоб наступать. Штаб фронта имеет очень скудные данные о том что некоторое части уже отошли. Но кто и куда до 16.00 данных не поступало. Командной пункт 23 перешел Агалатово.
По приказу 23А войска должны занять: 123 дивизия МУОЛА - СУММА; 43 дивизия иск СУММА — РОККОЛАН; 115 дивизия выйти резерв ПЕРК-ЯРВИ, БОБОЧИНО, ТОМАЛА.
В 16.10 противник находился в двух километраж севернее РОХТАЛА. Развилка дороги ВЫБОРГ, ТРОНЗУНД также в руках противника. В районе КАЙС-ЛАХТИ, ЛИХАНИЕМИ противник оказывает упорное сопротивление. Пополнение посланное шхерному отряду ВУС командиром Морской бригады (сводный полк) пробиться на север не смогло. Командир ВУС опасается что излишне далекое продвижение север приведет проникновению противника тыл полка и шхерного отряда. Все.
- Занимается ли старый Карельский УР или его части отправлены на Красногвардейское направление и там все снято? Отвечайте.
- Со стороны КАУР снято сто пулеметных расчетов в Красногвардейск и восточнее. Остальное стоит, сколько именно сейчас не знаю. Могу уточнить только через 15-20 минут.

(Справка. О численном и боевом составе частей 22 УР. 28.8.41)
Людей налицо
Начсостава всех категорий - 575 чел.
Мл.начсостава -1159 чел.
Рядового -3983 чел.
Всего: 5771 чел.
Налицо вооружения
Винтовок 3260 — недост. для личн. состава - 1200
Автоматов 480
Станк.пулеметов - 259 недостает для занятия амбразур - 356.
Ручных Пул. - 248 - недостает 98
Пушек 76 мм- 52
45мм - 28
ПРИМЕНЕНИЕ: Из КАУР"а убыло 2 пулеметных батальона в Красногвардейский УР с пулеметами 330 шт.
Занято из 615 наличных амбразур всего 259 или 39%.


 
Re: пара документов [сообщение #122487 является ответом на сообщение #122481] пн, 28 ноября 2011 21:02 Переход к предыдущему сообщенияПереход к следующему сообщения
miall
Во время доклада alexsvar-a по этой теме прозвучал вопрос "А делал ли что-нибудь Балтфлот в эти дни в Выборгском заливе? Почему не помог уничтожить финский десант на Лиханиеми?".
В начале 90-х годов в "Морском сборнике" из номера в номер печаталась подборка "Великая Отечественная. День за днем. Из хроники боевых действий ВМФ". Из нее можно узнать, что происходило в эти дни в районе Выборг - Койвисто и на севере Ладожского озера (с точки зрения флота):

"20 августа 1941 года
... На Выборгском участке началась эвакуация артиллерии с о-вов Пуккио, Паатио и Лайтсалми. На Ладоге закончена эвакуация 168 сд. Вывезено 14 300 человек, вся матчасть и 1823 лошади. Артиллерией противника повреждены кл «Селемджа», несколько тщ и ска, потоплено 2 баржи с боеприпасами и 4 баржи с грузами...

21 августа 1941 года
...На Выборгском участке началась эвакуация береговых батарей с о-вов Ристниеми и Сатаманиеми...

22 августа 1941 года
...Финские войска продвигались к Выборгу, на Ладоге заняли Сортанлахти. Операционная база ЛВФ переведена в Шлиссельбург. Корабли флотилии закончили эвакуацию частей 142 и 198 сд, обеспечив перевозку около 12 тыс человек, 80 орудий, около 600 автомашин, 300 лошадей и 1100 повозок....

23 августа 1941 года
..На выборгском направлении неприятель вышел к Выборгу. Взорвав матчасть, погреба и КП 122-мм батареи, наши части оставили о. Пуккио. Эвакуация гарнизона о. Паатио тоже происходила под непрерывным вражеским огнём. Потерян БКА-215.
На Ладоге, содействуя сухопутным частям, корабли ЛВФ обследовали участки побережья, оставленные нашими войсками, и снимали с них отдельные подразделения и группы красноармейцев...

25 августа 1941 года
...В связи с угрозой окружения Выборгской группы войск штаб укреплённого сектора переведен из Выборга в Койвисто. На Ладоге начата эвакуация наших войск с о. Валаам...

26 августа 1941 года
...Сводный отряд Выборгского укреплённого сектора переформирован в сводный полк моряков и при содействии 2 эм и 1 кл обеспечивал отвод 43-й сд...

27 августа 1941 года
...Под Выборгом сводный морской полк при поддержке 2 эм, 1 кл и 16 самолётов перешёл в наступление на п-ове Лиханиеме. На Ладоге завершена эвакуация 168-й сд с о. Валаам в Шлиссельбург. Корабли флотилии прикрывали перевозки и содействовали нашим частям на восточном берегу озера...

28 августа 1941 года
...На выборгском направлении полк моряков в процессе наступления был окружён превосходящими силами противника. К исходу дня, потеряв до 50% личного состава, полк вышел из окружения и вынес на руках раненых...

29 августа 1941 года
...На выборгском направлении полк моряков организовал жесткую оборону и приступил к приведению в порядок своих батальонов после выхода из окружения. Десант противника захватил о-ва Тейкарсари, Суомионсари и Эсисари. Взят Выборг. Батарея № 229 с о. Тупурансаари уничтожила 1 бка 4 катера и 1 баржу неприятеля, а БКА-213 (лейтенант Еськов В.И.) таранными ударами потопил 6 рейдовых катеров, 2 шлюпки и 1 понтон с вражескими солдатами и боеприпасами.
На Ладоге сорвана попытка неприятеля овладеть о. Коневец...

30 августа 1941 года
...Батарея № 229, гарнизоны о-вов Тронгсунда и шхерный отряд кораблей Выборгского укрепленного сектора эвакуированы в Койвисто, а затем на о Тиуринсари...

31 августа 1941 года
...В связи с новой угрозой окружения сводного полка моряков на выборг-ском направлении его отвели в Койвисто. Сорвана попытка финнов десантироваться на о. Тупурансаари. Противник занял Териоки...

1 сентября 1941 года
...Подразделения 43 сд эвакуированы из Койвисто в Кронштадт...

2 сентября 1941 года
...Продолжалась эвакуация наших частей из Койвисто. Перевезено на о. Бьёрке 2 600 чел., в Кронштадт - 2000 чел. К исходу дня в Ленинград перевезено 13 800 чел. ...

3 сентября 1941 года
...Авиация противника безрезультатно бомбила наши корабли на рейде Шлиссельбурга, в районе о-вов Лавенсари и Бьерке. Авиация БФ прикрывала Кронштадт, корабли и транспорты в Финском заливе и бомбила вражеские войска в Коуккуниеми, Вилаккала и Сортанлахти.
Эвакуированные из Койвисто 12 700 чел. на кораблях и судах доставлены в Кронштадт...

4 сентября 1941 года
...Части Выборгского укрепсектора оставили Койвисто и под непрерывными налётами неприятельской авиации переправились на о-ва Бьёрке, Тиуринсаари и Пийсаари..."


Подробности эвакуации частей, прорвавшихся в район Койвисто, можно найти в книге Ю.А.Пантелеева "Морской фронт", в главе "Мы с тобой, Ленинград!" в разделе "Бухта Койвисто" (книга есть на милитере ).

Что из здесь приведенного достоверно, что не совсем - требует отдельного разбирательства...

[Обновления: пн, 28 ноября 2011 21:11]

Известить модератора

Re: Порлампи. Личные впечатления [сообщение #122504 является ответом на сообщение #122478] вт, 29 ноября 2011 02:03 Переход к предыдущему сообщенияПереход к следующему сообщения
dudukin

Похоже, фразу "с утра движение колонны упорядочилось" принимать всерьез не стоит. Судя по описанному характеру столкновений, перед нами хрестоматийный пример того, что бывает при движении без выставления походного охранения (я даже, кажется, описывал теоретический пример таких действий в ветке про Суомуссалми и дорогу в Раате). Причем сказать, что Кирпичников был недостаточно подготовленным или обученным командиром - нельзя, служебная биография у него побогаче многих будет.
Какими могли быть причины того, что возможное организованное отступление превратилось в паническое бегство: бездействие в течение двух дней ожидания приказа на отступление? Отсутствие радиосвязи? Переоценка сведений о противнике?
Интересно, что из Выборга вышли именно ночью, как и рекомендуется при совершении маршей, но было ли это оправдано - то есть, позволяла ли видимость в условиях августовской ночи вообще организованно передвигаться?

А вот описание финских диверсантов (пассаж о переодетом летчике) лишь подтвердил ту информацию, которую мне приходилось слышать и раньше (в т.ч. по финским источникам) - о значительном присутствии некоторого нахальства и даже безрассудства в их действиях за линией фронта, отчего они и гибли помногу и неоправданно (сравнивая усилия, затрачнные на их подготовку и заброску и малый эффект их действий).
Re: Порлампи. Личные впечатления [сообщение #122509 является ответом на сообщение #122504] вт, 29 ноября 2011 10:17 Переход к предыдущему сообщенияПереход к следующему сообщения
alexsvar
Текст можно подробнее разобрать.
Два дня бездействовали зенитчики, сама 43СД 27-28.08 очень активно оборонялась. Выехали колонной, в р-не Сяйнио попали под обстрел передовых подразделений 5ПП (если правильно помню), затем в Аутиокорпела свернули на Сомме, т.к. дальше шоссе было перехвачено 3ПП.
Про летчика - думаю, что он был нашим летчиком.


 
Re: пара документов [сообщение #122510 является ответом на сообщение #122487] вт, 29 ноября 2011 10:24 Переход к предыдущему сообщенияПереход к следующему сообщения
alexsvar
Как-то очень обще написано, а по ссылке - художественное произведение. Это хорошо для понимания общей картины, а для подробностей желательны документы.

 
Re: Порлампи. Личные впечатления [сообщение #122532 является ответом на сообщение #122509] вт, 29 ноября 2011 20:50 Переход к предыдущему сообщенияПереход к следующему сообщения
dudukin

Собственно, разбирать-то особенно нечего.
Насчет бездействия я, конечно, глупость сказал. Пост фактум можно утверждать, что упорная оборона Выборга способствовала сжиманию кольца вокруг оборонявшихся, но на то был ряд веских причин.
Возвращаясь к тексту, сам факт возможности регулярных минометных обстрелов говорит о том, что походное охранение своих функций не выполняло, а боковых походных застав, видимо, вовсе не выставляли для ускорения темпов марша и поддержания налаженной связи в дивизии.
Минометы - не слишком мобильное вооружение, к тому же их еще пристреливать нужно, а в лесу это очень-очень трудно (потому-то в условиях леса обстреливали реже и менее точно, а на полянах - точнее и активнее). Зато в ближнем бою с пехотой в условиях леса они малополезны, и выставление бОльших сил (пехоты без тяжелого вооружения) в походное охранение могло в значительной степени обезопасить продвижение колонны (тем более, противник действовал также преимущественно без тяжелой техники), хотя и несколько замедлило бы темп.
Вторая ошибка - уход от встречных столкновений с 5ПП и 3ПП. Свернув, колонна в итоге наткнулась на более сильного и закрепившегося противника в виде успевших закрепиться 24 и 45 ПП. При этом информацию о выходе на южный берег Выборгского залива 24 и 45 ПП Кирпичников должен был получить еще в Выборге, а истинную силу 5 и 3 ПП могла бы показать разведка боем (в тексте говорится лишь о том, что сходу смять 3ПП(?) не удалось, и что это послужило одной из причин изменить направление). Не факт, что более активное наступление на 3ПП дало бы возможность выйти из окружения малой кровью, но меньшей - это точно, возможно удалось бы даже кое-какую матчасть сохранить.

Про летчика - теперь уже правды не узнать, просто, как я уже говорил, примеры весьма топорных действий, глупого разоблачения и гибели диверсантов (как правило, одиночных или в составе маленьких групп) встречаются и в финских источниках.
Re: пара документов [сообщение #122800 является ответом на сообщение #122487] пн, 05 декабря 2011 19:27 Переход к предыдущему сообщенияПереход к предыдущему сообщения
Finn
Хроника боевых действий ВМФ лишь подтверждает общее состояние Красной Армии: никто и не думает о сопротивлении, все думают об эвакуации, везде драп-драп-драп ! Страна 20 лет, недоедая, лелеяла, кормила и вооружала своих защитников, а те и не думают проливать кровь, как и в 1939 году. И фронт тут не имеет значения, драпают бросая вооружение и пехота, и артиллерия, и авиация, и морфлот, как от немцев, так и от финнов. Три дивизии да ещё немало отдельных артиллерийских и танковых частей окружены четырьмя пехотными полками, бросили технику и сдались. Обратите внимание на донесения в ставку: дивизию, а то и корпус теснит "противник численностью до батальона", или до полка, а наши смелые генералы смело врут наверх о превосходящих силах врага и выпрашивают разрешение отступить.
Предыдущая тема: Блокадка.
Следующая тема: "Овальные" погреба в Валкъярви (Мичуринское) - назначение?
Переход к форуму:
  


Текущее время: чт мар #d 11:13:28 MSK 2024