Начало » ГЛАВНЫЙ » Вопросы » Памятник в поле.
| Памятник в поле. [сообщение #16983] |
вт, 20 июня 2006 00:03  |
|
|
Здравствуйте!Хотелось бы узнать о авторе и дате установки сего памятника.Памятник интересен тем,что сделан пряма из валуна,наместе.Табличка гласит погибшей 43-й дивизии.Место нахождения1,5 км от бывшей деревне Хуумола (ныне это место зовется Моховым)на самом деле представляет Т-образный перекресток грейдера с Гаврилово и дороги Черкасово-Каменка.
С уважением Владимир.
|
|
|
|
|
|
|
|
| Re: а что на табличке написано? [сообщение #16987 является ответом на сообщение #16986] |
вт, 20 июня 2006 10:23  |
|
|
|
На табличке написано что-то типа покойтесь с миром мученики господни.Сбоку написано погибшей 43-й дивизии.Памятник находится по полевой дороге направо если ехать с Черкасово сразу после большой братской могилы находящийся на этом отрезке шоссе.По карте в аккурат напротив озера Лебединое,более точные ориентиры можно дать по карте.Крест поставили в этом году,до этого был только камень-памятник,существует видно давно т.к.кусты сирени рядом довольно большие.
|
|
|
|
| Re: а что на табличке написано? [сообщение #17003 является ответом на сообщение #16987] |
ср, 21 июня 2006 16:46 |
|
|
О, еще один крест от религиозных фанатиков! В этот раз без иконы Николая Кровавого, как на Скандинавии у Лейпясуо?
Ну так если и место не совсем то, то по крайней мере находится, наверное, относительно легко. Окружение у Порлампи было довольно причудливой формы, и попытки прорыва производились в разные стороны. И одна (не основная, неудачная) попытка прорыва из котла была направлена в эту сторону.
Горячий финский парень
|
|
|
|
| Re: а что на табличке написано? [сообщение #17004 является ответом на сообщение #17003] |
ср, 21 июня 2006 17:14 |
|
|
Не иконы нет.Такой же крест с иконой (как в Лейпясуо)в прошлые выходные наблюдал на Скандинавии между Толоконниково и развилкой на Гончарово.В районе надолбов (где справа еще эстакада).
Так про этот памятник может кто нибудь ответить когда его соорудили и какие события происходили в этом месте.
|
|
|
|
| Re: а что на табличке написано? [сообщение #17005 является ответом на сообщение #17004] |
ср, 21 июня 2006 17:23 |
|
|
события конца августа 1941. окружение 115, 123 и 43 СД под Выборгом. Части, бросив вооружение, вышли в р-н Койвисто и были вывезены в Кронштадт. В основном.
Командующий 23-й армией генерал-лейтенант М. Н. Герасимов попал в плен.
Но ИМХО окружение было сильно западнее средневыборгского шоссе, практически на приморском.
|
|
|
|
| Re: а что на табличке написано? [сообщение #17007 является ответом на сообщение #17005] |
ср, 21 июня 2006 18:59 |
|
|
Окружение - это червяк длиной около 6 км с отростками и островками.
Баир со слов финнов рассказывал про обилие следов боев 41г. у Хуумола, наблюдавшихся в сентябре 41 возвращавшимися реэвакуантами.
Горячий финский парень
|
|
|
|
|
|
|
|
| Re: Памятник в поле в Украине [сообщение #17088 является ответом на сообщение #16983] |
пт, 23 июня 2006 23:06 |
|
|
Рассказываю интересную историю... Служил я на западной Украине, где в степи, между Житомиром и Шепетовкой. И возили мы продукты на освежение. И я всегда ездил в кузове. И на трассе "Мирополь - Полонное", за поворотом всегда замечал примерно, в четырехстах метрах от шоссе, странный вертикально стоящий камень , поразительно напоминающий фигуру человек. И каждый раз перед поездкой я напоминал прапорщику, чтобы он перед этим поворотом приторомозил... Папорщик постоянно забывал - у него в Полонное была любовница и ему по всей видимости, было не до научных изысканий. Очень спешил человек...
Прошло четыре года... Приехал он ко мне в гости, и говорит: "А, помнишь тот поворот, где ты все хотел вылезти?"...У меня сердце так и екнуло... "Так вот - нашли там могилу какого-то казака с его изваянием, археологи приезжали, ТВ с Киева"...
Эх, прапорщик, прапорщик, а ведь могли и мы стать первооткрывателями...
|
|
|
|
| Re: Памятник в поле. [сообщение #86353 является ответом на сообщение #16984] |
вс, 22 ноября 2009 23:33 |
|
|
Здравствуйте! Мой дед служил в 200гап 43сд и погиб в окружении 31.08.1941.На форуме наткнулся на выложенную вами фотографию памятника 43сд. Хочу попросить фото в максимальном разрешении и можно ли указать подробные координаты на карте? Что-нибудь известно об авторе? Можете подсказать-где можно найти информацию о боевых действиях 43сд до 09.1941.
Первый раз пытаюсь общяться на форуме,извиняюсь, если что.
Мой адрес: MBBuMBB@ya.ru
Василий
|
|
|
|
| Re: а что на табличке написано? [сообщение #86399 является ответом на сообщение #17005] |
пн, 23 ноября 2009 13:49 |
|
|
| AlexSvar писал(а) ср, 21 июня 2006 17:23 |
события конца августа 1941. окружение 115, 123 и 43 СД под Выборгом. Части, бросив вооружение, вышли в р-н Койвисто и были вывезены в Кронштадт. В основном.
Командующий 23-й армией генерал-лейтенант М. Н. Герасимов попал в плен...
|
Уж извините, вопрос - в плен попал ком-р. 43 сд Кирпичников.
А Герасимов ? Не ошибка ли про него ?
С уважением.
Ребенком я и понятия не имел, что быть взрослым так весело !
|
|
|
|
| Re: а что на табличке написано? [сообщение #86402 является ответом на сообщение #86399] |
пн, 23 ноября 2009 14:09 |
|
|
| kansa2 писал(а) пн, 23 ноября 2009 13:49 |
| AlexSvar писал(а) ср, 21 июня 2006 17:23 |
события конца августа 1941. окружение 115, 123 и 43 СД под Выборгом. Части, бросив вооружение, вышли в р-н Койвисто и были вывезены в Кронштадт. В основном.
Командующий 23-й армией генерал-лейтенант М. Н. Герасимов попал в плен...
|
Уж извините, вопрос - в плен попал ком-р. 43 сд Кирпичников.
А Герасимов ? Не ошибка ли про него ?
С уважением.
|
Верно! Т.е. конечно ошибка.
| Цитата: |
«ПОПАВ В ПЛЕН, Я БЫЛ МОРАЛЬНО ПОДАВЛЕН»
О некоторых политико-правовых аспектах уголовного дела генерал-майора В.В. Кирпичникова
В 1992 году в № 10 нашего журнала под рубрикой «Трагедия плена» было положено начало публикациям рассекреченных документов о преследовании возвратившихся из плена советских военачальников под общим названием «Судьбы генеральские». Многие из подвергшихся репрессиям генералов на фронте стали жертвами обстоятельств войны, а после нее — сталинского беззакония.
Несколько строк в материале было уделено и генерал-майору В.В. Кирпичникову, командиру 43-й стрелковой дивизии, находившемуся с 1941 по 1944 год в финском плену. Сегодня мы имеем возможность подробнее рассказать о судьбе этого человека.
Во время Великой Отечественной войны финнами было взято в плен более 64 тыс. советских военнослужащих(1). В их числе оказался и генерал-майор Владимир Васильевич Кирпичников(2), командир 43-й стрелковой дивизии (сд) 23-й армии(3).
Надо отметить, что до 22 июня 1941 года военную карьеру В.В. Кирпичникова с полным основанием можно назвать успешной. Владимир Васильевич Кирпичников родился в 1903 году в г. Симбирске(4). В 1922 году поступил в Ульяновское пехотное военное училище, после окончания которого с 1925 по 1937 год проходил службу как командир взвода, роты, батальона. В 1937 году в должности начальника штаба полка он находился в спецкомандировке в Испании, где заслужил орден Красной Звезды. В 1939 году Кирпичников как опытный боевой офицер был назначен командиром 43-й дивизии. К началу финской кампании дивизия была выдвинута на Карельский перешеек, где вела боевые действия до момента заключения мира между СССР и Финляндией; командир дивизии был награжден орденом Красного Знамени. Накануне Великой Отечественной войны В.В. Кирпичников окончил курсы высшего начсостава при Академии Генерального штаба РККА и снова возвратился в свою дивизию.
Вторжение немецко-финской группировки на советскую территорию началось в конце июня 1941 года. К 27 июня части 7, 14 и 23-й армий Северного фронта(5), силы Балтийского и Северного флотов и Ладожской военной флотилии были приведены в полную боевую готовность и заняли оборонительные позиции. 23-я армия(6) во взаимодействии с частью сил Балтийского флота была развернута вдоль государственной границы СССР на ленинградском направлении, 43-я дивизия заняла рубеж обороны по линии границы с Финляндией на участке Курмапохия -Конту - Мыс Кананая – Лауко(7).
Поначалу на участке 43-й дивизии противник активных наступательных действий не предпринимал, но уже в первых числах июля появились первые финские разведывательные дозоры. 31 июля финская Юго-Восточная армия перешла в наступление, под ее натиском войска советской 23-й армии начали медленно, от рубежа к рубежу, отходить на юго-восток. В первой половине августа западнее озера Ладога и реки Вуоксы, в полосе обороны 115-й стрелковой дивизии под командованием генерал-майора Конькова( , находившегося с правого фланга дивизии Кирпичникова, противнику удалось прорвать оборонительный рубеж 23-й армии. В результате возникла угроза окружения всей Выборгской группировки советских войск. С целью ликвидации опасного положения 123-я дивизия под командованием полковника Цуканова, находившаяся с левого фланга 43-й дивизии, была снята с позиций и направлена для прикрытия прорыва. 43-й дивизии пришлось своим левым флангом прикрывать ее отход на новые рубежи, а правым - рубеж обороны 115 сд. В начале августа 43-я дивизия вступила в бой на участке Курманпохия - Лаутала, что севернее Выборга, и до конца месяца вела тяжелые оборонительные бои за город.
К концу августа части 23-й армии отошли на новые рубежи западнее Выборга. На ликвидацию прорыва линии обороны были направлены один стрелковый полк, артиллерийская батарея и зенитный дивизион из 43-й дивизии. Воспользовавшись этой перегруппировкой сил, противник начал активные боевые действия. Примерно 27-28 августа В.В. Кирпичников получил приказ выдвинуться от Выборга по Приморскому шоссе с целью занять оборону юго-восточнее города. Однако в это время противник южнее Выборга высадил с моря десант, который перерезал пути отхода по Приморскому шоссе. В.В. Кирпичников с батальоном пехоты был окружен крупными силами финнов. К 1 сентября после упорных боев части 23-й армии закрепились на линии государственной границы 1939 года — на рубеже Карельского укрепленного района. Из трех входивших в нее дивизий организованно выйти из окружения удалось только 115 сд. Частям 43 сд пришлось, уничтожив материальную часть, разрозненно пробиваться к Койвисто, откуда их эвакуировали судами Балтийского флота. Командир дивизии, получив легкое ранение, 1 сентября 1941 года попал в плен(9).
В течение трех дней В.В. Кирпичников содержался на передовой линии фронта при штабе 24-й шюцкоровской дивизии, где велся его предварительный допрос. 3 сентября его перевезли в штаб финского корпуса, располагавшегося в районе населенного пункта Карие, в 15 км севернее г. Выборга. На следующий день допрос Кирпичникова о местах минирования в г. Выборге провел командир корпуса в звании генерал-лейтенанта финской армии. Затем в течение недели с ним работали офицеры разведывательного отдела штаба финского корпуса, допрашивая генерала о расположении частей его дивизии и соседних с ней 115 и 123 сд. Чтобы оказать на пленника психологическое давление, Кирпичникову демонстрировалась топографическая карта, на которой была подробно нанесена вся обстановка и расположение линии обороны с обозначением соединений 23-й армии, назывались фамилии командиров дивизий. Таким образом финны давали понять пленному, что им все известно и без его показаний. Разумеется, это возымело определенное действие, тем более что беседы как бы носили характер обсуждения вопросов тактики прошедших военных действий в районе Выборга, где участвовала в сражениях 43 сд, обсуждались также вопросы об укреплениях по линии старой границы СССР с Финляндией.
12 сентября 1941 года Кирпичникова доставили в Главный штаб финской армии, размещавшийся в г. Миккели (Финляндия), где до конца октября его продолжали допрашивать представители разведки, финские военные, памятуя о том, что генерал являлся участником так называемой зимней войны 1939-1940 гг., интересовались его мнением о действиях финской армии. Советский генерал отозвался о них положительно, сказав при этом, что Красной армии в ту войну пришлось столкнуться с рядом трудностей. В последующем это будет квалифицировано советским военным судом как «клевета на советский строй и организацию Красной армии, а также восхваление финской армии»(10).
Зато финскими военными разведчиками поведение Кирпичникова было оценено как весьма позитивное, что, естественно, в лучшую сторону отразилось и на качестве его жизни в плену. Из бесед с Кирпичниковым финны сделали вывод, что их данные о концентрации и перебросках сил Красной армии в основном правильные. Пожалуй, это и стало главным результатом бесед с советским генералом, ибо во всем остальном в связи с отступлением Красной армии полученная от него информация уже утратила свою актуальность и практического значения не имела. Вместе с тем отдельные антисоветские высказывания генерала побудили финские спецслужбы использовать его в пропагандистской деятельности против СССР. В конце октября 1941 года Кирпичникова передали в распоряжение управления пропаганды финской армии и вскоре перевезли в Хельсинки.
Финских пропагандистов, оказавшихся в основном бывшими русскими белогвардейцами, особенно интересовало политическое настроение военнослужащих Красной армии и населения, а также состояние экономики Советского Союза. По этим вопросам генерал мало что мог сказать. Тогда его стали склонять к выступлению по радио и в печати с призывом к русскому народу и советским военнопленным объединиться для борьбы против советского строя, а также к подписанию обращения к советским военнопленным с предостережнием не возвращаться на родину, так как там их ждет смерть. Кирпичникову предлагали также возглавить в Финляндии антисоветское движение. Надо отметить, что финны делали всё, чтобы растиражировать «измену» В.В. Кирпичникова и тем заставить принять их предложения. В прессе широко освещался факт пленения советского генерала, был подготовлен специальный документальный фильм о нахождении в плену генерала Кирпичникова, который демонстрировали не только в кинотеатрах, но и советским военнопленным. Кирпичникова убеждали, используя возможности финской разведки, организовать переписку с женой, которой обещали передать до 60 тыс. рублей в качестве единовременной материальной помощи. Применяя метод кнута и пряника, финны то проявляли особую заботу о генерале, то сажали его в карцер, морили голодом. И все же своего Власова финны из Кирпичникова не сделали. Он наотрез отказался возглавить антисоветское движение в Финляндии, хотя в то же время под влиянием финских пропагандистов все же написал ряд критических заметок о возможности государственного переворота в Советском Союзе, популярности Белого движения среди населения СССР, войне СССР с Германией и ее союзниками, работе НКВД, семье и быте в Советском Союзе и на ряд других тем. В частности, в одной из подобных заметок Кирпичников отметил, что в СССР нарушены устои семьи и брака и назвал советскую молодежь безнравственной и распущенной. Финны, поняв, что теряют время, в первой декаде декабря 1941 года перевели Кирпичникова в лагерь № 1 для военнопленных советских офицеров, расположенный в местечке Каккури в 28 км от станции Пейпохи, где содержалось около 2000 офицеров Красной армии. Там Кирпичников находился до возвращения в Советский Союз. При этом почти год его содержали в одиночной камере бывшей тюрьмы для политических преступников с целью изоляции от остальных военнопленных советских офицеров. Уже один этот факт свидетельствует, что финны не доверяли генералу.
После подписания в сентябре 1944 года перемирия между Финляндией и СССР администрация финского лагеря неоднократно предлагала Кирпичникову отказаться от возвращения на родину и либо остаться в Финляндии, либо выехать в Швецию или США, так как возвращавшихся из плена дома ожидают репрессии. Кирпичников на предложения финнов ответил отказом(11).
Во второй половине октября 1944 года всех обитателей офицерского лагеря № 1 привезли к советско-финской границе и передали советскому военному командованию. Так генерал-майор В.В. Кирпичников возвратился на родину и уже на следующий день был допрошен в качестве свидетеля в 4-м отделении ОКР «Смерш»(12) 59-й армии. Допрос, начатый 21 октября 1944 года в 19 ч 30 мин, длился почти девять часов и завершился 22 октября в 4 ч 20 мин. В ходе допроса Кирпичникову предложили кратко изложить автобиографию, а затем рассказать подробности своего пленения.
В протоколе допроса со слов Кирпичникова записано: «К вечеру 31 августа 1941 года я со штабом дивизии находился в районе деревни Парлампи. К этому времени мы были полностью окружены противником. В связи с этим я принял решение с боем пробиться к нашим тыловым рубежам. С этой целью мы двинулись по лесу небольшими группами. Противник обнаружил передвижение и открыл сильный огонь из автоматов и минометов. Бойцы и командиры штаба дивизии разбежались. Я двигался со своим адъютантом лейтенантом Климановым. В этот момент в непосредственной близости от нас взорвалась мина, в результате чего я был легко ранен и вследствие контузии потерял сознание. Очнувшись через некоторое время, я увидел, что лежу засыпанный землей, рядом со мной находится тяжелораненый адъютант. Я попытался приподняться, но не смог этого сделать ввиду сильной контузии. Здесь же я впал в забытье и пришел в себя, услышав голоса. Ко мне подошел инструктор политотдела дивизии старший политрук дивизии Старощук, он попытался оказать мне и моему адъютанту помощь, но не смог один что-либо сделать и пошел за людьми. Больше я его не видел. Вскоре после его ухода я услышал пистолетный выстрел и увидел, что мой адъютант покончил жизнь самоубийством. Убедившись, что помощи ждать неоткуда, я снял ордена, вынул из кармана бумажник с документами и спрятал все под мох и камни около меня. Тут же я вторично потерял сознание и пришел в себя, услышав рядом человеческие голоса. Как оказалось, ко мне подошли несколько финских солдат, которые подняли меня и доставили, по-видимому, в какой-то штаб»(13).
В своих показаниях Кирпичников подчеркивал, что письменных показаний в плену не давал: «...нигде и никогда на территории Финляндии за время нахождения в плену меня не допрашивали с фиксированием показаний. Со дня моего пленения со мной проводились неоднократные беседы различных представителей от воинских частей Финляндии на разные темы, нигде и никаких подписываний бумаг с изложенным содержанием моих объяснений я не производил, об этом я заявляю со всей ответственностью. Кроме росписей в получении денег, за время нахождения в лагере военнопленных, в получении продуктовых посылок и шинели, которые я получал в 1942, 1943 и 1944 году». На вопрос, предлагалось ли Кирпичникову собственноручно излагать объяснения по интересующим темам финского командования, он однозначно отвечал: «Нет, таких предложений мне никто не делал, я лично сам никаких объяснений собственноручно не писал». При этом он утверждал, что дает только правдивые показания»(14).
Однако контрразведка к этому времени уже располагала письменными показаниями В. В. Кирпичникова, которые он дал, находясь в финском плену. Эти документы и послужили основанием для последующего обвинения генерала в измене Родине. Отметим, что информация о проведении генерал-майора Кирпичникова в финском плену стала поступать в советскую военную контрразведку задолго до его прибытия, в процессе допросов арестованных агентов финской военной разведки. Так, в марте 1943 года показания о Кирпичникове дали Н.И. Коржев(15), А.А. Сорокин(16); в январе 1944 года — Г.М. Першин(17), в феврале — К.К. Булейко(18).
После проведения первичных допросов Кирпичников из специально-проверочного пункта был передан в Подольский проверочно-фильтрационный лагерь, в котором содержался с 26 октября 1944 года по май 1945-го. К дальнейшей проверке Кирпичникова приступили сотрудники отдела контрразведки «Смерш» спецлагеря № 174, подробно информируя о проводимых мероприятиях 2-й отдел Главного управления контрразведки (ГУКР) «Смерш»(19).
ПРИМЕЧАНИЯ
1 В результате жестокого обращения 19 тыс. военнопленных погибло, что составляет примерно 30 проц. их общего числа. Это очень высокий показатель, сопоставимый только с уровнем смертности военнопленных в Германии и Японии (см.: Коваленко В.Г. Новейшая финляндская историография о советских военнопленных в Финляндии // Отечественная история. М., 1994. № 3. С. 158-160).
2 Более подробная информация о В.В. Кирпичникове — когда и при каких обстоятельствах попал в плен, когда был освобожден и возвращен в СССР — содержится в Центральном архиве ФСБ России (ЦА ФСБ России), фонд архивных уголовных дел (Ф. АУД). Д. № Н-20490.
3 43-я стрелковая дивизия была сформирована в 1920-е годы в Великих Луках как территориальное соединение Ленинградского военного округа. Принимала участие в боевых действиях во время Советско-финляндской войны 1939—1940 гг., награждена орденом Красного Знамени (21 марта 1940 г). Во время Великой Отечественной войны с 22 июня 1941 по 9 мая 1945 г. находилась в составе действующей армии. В августе 1941 г. дивизия, попав в окружение, разрозненно пробилась к Койвисто, откуда была эвакуирована судами Балтийского флота. Завершила боевой путь в составе 67-й армии 3-го Прибалтийского фронта. После войны она дислоцировалась в г. Куйбышеве. В 1957 г. была переформирована в 43-ю учебную мотострелковую дивизию, в 1990-е годы — в 469-й окружной учебный центр.
4 Симбирск в 1924 г. переименован в Ульяновск.
5 Учитывая большую разобщенность войск Северного фронта, ведущих военные действия на отдельных операционных направлениях. Ставка ВГК 23 августа 1941 г разделила его на два фронта — Ленинградский и Карельский. Действовавшая на Карельском перешейке 23-я армия вошла в состав Ленинградского фронта, командующим которого был назначен генерал-лейтенант М.М. Попов.
6 С мая по август 1941 г. 23-й армией командовал генерал-лейтенант П.С. Пшенников.
7 Великая Отечественная война 1941—1945 гг.: Сб. военно-исторических карт. Ч. 1. М.: Изд. дом «Звонница-М Г», 2003. С. 37.
8 Коньков Василий Фомич (1901— 1993) — генерал-майор (1940). Окончил курсы среднего комсостава (1925), курсы «Выстрел» (1931). Член партии большевиков с 1924 г. В РККА - с 1920 г. Участник Советско-польской войны 1920—1921 гг. Во время Советско-финляндской войны 1939—1940 гг. — командир 84-й стрелковой дивизии 7-й армии. В годы Великой Отечественной войны — командир 115-й дивизии 23-й армии, командующий Невской группой войск Ленинградского фронта, заместитель командующего 30-й армией Калининского фронта (1942), заместитель командующего 1-й танковой армией по тылу 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов (1943—1945).
9 ЦА ФСБ России. Ф. АУД. Д. № Н-20490. Л. 10-12.
10 Там же. Ф. 14-ос. Оп. 1. Д. 17. Л. 146-153.
11 Там же. Ф. АУД. Д. № Н-20490. Л. 58-62.
12 Органы контрразведки «Смерш» были созданы в апреле 1943 г. в соответствии с Постановлением СНК СССР от 19 апреля 1943 г. «О реорганизации Управления особых отделов НКВД СССР в Главное управление контрразведки НКО «Смерш».
13 ЦА ФСБ России. Ф. АУД. Д. № Н-20490. Л. 13-16.
14 Там же. Ф. АУД. Д. № Н-20490. Л. 36-37.
15 Коржев (Каменев) Николай Иванович (Алексеевич) (1914—?) — уроженец, с. Комаровка, Корневского района Курской области, русский, образование — 4 класса, в 1940 г. судим по ст. 162 п. «д» УК РСФСР, приговорен к 2 годам лишения свободы. Срок наказания отбывал в Сороклаге, откуда Беломорским РВК мобилизован в Красную армию. См.: ЦА ФСБ России. Ф. АУД. № Н-20490. Л. 286-287.
16 Сорокин Аркадий Александрович (1907—?) — уроженец г. Иваново, русский, в 1938 г. осужден по ст. 116 ч. 1 УК РСФСР на 3 года лишения свободы. Освобожден 22 августа 1941 г. и направлен на фронт в 113-й стрелковый полк, дислоцировавшийся в г. Медвежьегорске (Карело-Финская ССР). 1 февраля 1942 г., после окончания школы подготовки младших офицеров, получил звание младший лейтенант и назначен командиром минометного взвода 763 сп 114 сд. 18 апреля 1942 г. попал в окружение и сдался в плен финнам. Содержался в лагерях для советских военнопленных до сентября 1942 г. В декабре 1942 г. окончил Петрозаводскую школу финской разведки. 6 января 1943 г. на самолете переброшен на территорию СССР в район Вологды. От выполнения разведывательного задания отказался и 7 января добровольно явился в УНКВД по Вологодской области, где был арестован. 2 февраля 1944 г. постановлением Особого совещания при НКВД СССР за изменническое поведение во время пребывания в плену заключен в исправительно-трудовой лагерь сроком на три года. Не реабилитирован. См.: ЦА ФСБ России. Ф. АУД. Д. № Н-20490. Л. 291, 292; Архив УФСБ по Вологодской области. Д. 7179. Л. 27, 28, 100-109.
17 Першин Герман Михайлович. См.: ЦА ФСБ России. Ф. АУД. Д. № Н-20490. Л. 293-296.
18 Булейко Кирилл Кузьмич. См.: ЦА ФСБ России. Ф. АУД. № Н-20490. Л. 293-296.
19 2-й отдел ГУКР «Смерш» НКО СССР осуществлял координацию деятельности органов контрразведки «Смерш» по работе среди военнопленных, а также их информационное обеспечение и принимал активное участие в проверке перспективных дел. С июня 1943 г. и до конца войны работой отдела руководил полковник Карташов.
http://vif2ne.ru/rkka/forum/archive/48/48630.htm
|
|
|
|
|
| Судьба Кирпичникова [сообщение #86407 является ответом на сообщение #86402] |
пн, 23 ноября 2009 14:50 |
|
|
Спасибо за комментарий.
Интересно, его расстреляли ( как бытует мнение) или он получил срок ?
С уважением
Ребенком я и понятия не имел, что быть взрослым так весело !
|
|
|
|
| Re: Судьба Кирпичникова [сообщение #86408 является ответом на сообщение #86407] |
пн, 23 ноября 2009 14:55 |
|
|
А вот вторая часть:
[поправил]
| Цитата: |
В середине мая 1945 года проверка Кирпичникова была закончена. Начальник Главного управления контрразведки (ГУКР) «Смерш» B.C. Абакумов 16 мая утвердил, а заместитель главного военного прокурора Красной армии санкционировал его арест. Из проверочно-фильтрационного лагеря В.В. Кирпичников был препровожден в Лефортовскую тюрьму, где находился до 1948 года.
5 июля 1945 года начальник следственного отдела ГУКР «Смерш», руководствуясь статьями 128 и 129 УПК РСФСР, утвердил постановление о привлечении В.В. Кирпичникова в качестве обвиняемого(1) по статье 58 1 «б» УК РСФСР (измена Родине, совершенная военнослужащим). В постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, указывая на обстоятельства совершения преступления, подчеркивалось, что В.В. Кирпичников, «будучи командиром 43-й стрелковой дивизии в звании генерал-майора в октябре 1941 года, сдавшись в плен к белофиннам, изменил Родине, выдал врагу секретные данные о действиях выборгской группировки войск Красной Армии. Кроме того, в собственноручно написанном им докладе для финской разведки клеветал на советскую власть, Красную Армию, ее высшее командование и восхвалял действия финских войск»(2).
Обвинение в измене Родине, предъявленное В.В. Кирпичникову, практически не оставляло для него шансов остаться живым. В соответствии с действовавшим Уголовным кодексом измена Родине представляла собой действия, совершенные гражданами СССР в ущерб военной мощи Советского Союза, государственной независимости или неприкосновенности его территории. В условиях Великой Отечественной войны измена Родине считалась самым тяжким преступлением и с объективной стороны могла быть совершена в форме шпионажа, выдачи военной или государственной тайны, перехода на сторону врага, бегства или перелета за границу. Измена Родине, в форме какого бы действия она ни выражалась, всегда квалифицировалась как совершенная в ущерб военной мощи, независимости или неприкосновенности СССР, что влекло применение высшей меры уголовного наказания - расстрела с конфискацией имущества(3).
В первые месяцы ведения следствия в ГУКР «Смерш» строго руководствовались положениями УПК РСФСР. 5 июля 1945 года, т.е. в день, когда было утверждено постановление о привлечении подследственного в качестве обвиняемого, заместитель начальника следственного отдела предъявил обвинение В.В. Кирпичникову и провел его допрос уже в качестве обвиняемого. В протоколе допроса приведены показания обвиняемого и отмечены задаваемые ему вопросы и данные им на них ответы. Показания В.В. Кирпичникова заносились следователями в протокол от первого лица и, по возможности, дословно(4).
На вопрос, признает ли он себя виновным, Кирпичников заявил: «В предъявленном мне обвинении признаю себя виновным частично. Добровольно в плен к белофиннам я не сдавался, а попал в плен, будучи контужен при обстоятельствах, о которых сообщил на предыдущих допросах. ...Я сообщил секретные данные о действиях выборгской группировки частей Красной Армии, а также другие, интересующие их данные о советских войсках. Я не могу восстановить в своей памяти, чтобы я когда-либо за время пребывания в плену у белофиннов написал собственноручно финской разведке доклад, в котором бы сообщил о действиях Красной Армии, клевет [тал] на советскую власть, Красную Армию, ее высшее командование и восхвалял действия финских войск»(5).
Последовал очередной вопрос следователя: «Вам предъявляется этот собственноручно написанный вами доклад, в котором имеется ваша подпись. Может быть, это поможет вам восстановить в памяти факт ваших предательских действий». Ответ: "Вынужден признать, что предъявленный мне документ является собственноручно написанным мною докладом для финских разведывательных органов» Вопрос: «Что побудило вас совершить это предательство?» Ответ: «Попав в плен, я был морально подавлен и, потеряв веру в боеспособность Красной Армии, полагал, что победа будет на стороне Германии и Финляндии. Исходя из этого появившегося у меня пораженческого настроения в собственноручно написанном мною докладе я начал возводить клевету на советскую власть и Красную Армию, надеясь таким образом расположить к себе белофиннов и, сохранив жизнь, обеспечить себе более или менее привилегированное положение в плену»(6).
Решение о судьбе Кирпичникова принималось с учетом многих политико-правовых аспектов послевоенного времени. И.В. Сталин и другие руководители государства, правящей партии не могли смириться с тем, что некоторые советские генералы оказались в плену, а часть из них встала на путь сотрудничества с противником. В декабре 1945 года Н.А. Булганин и B.C. Абакумов подготовили для доклада И.В. Сталину записку, в которой сообщалось о советских генералах, арестованных в годы Великой Отечественной войны и содержащихся под стражей в ГУКР «Смерш». Инициаторы записки предложили освободить из-под ареста некоторых генералов, несмотря на то что их виновность «в проведении антисоветской агитации против колхозного строя, высказывании пораженческих взглядов, восхвалении германской армии, преступном руководстве войсками и проявлении трусости на поле боя была доказана». Остальных 36 генералов предлагалось содержать под арестом и судить за активную вражескую деятельность. 27 декабря 1945 года Сталин утвердил эти предложения(7).
В «расстрельном» списке была и фамилия Кирпичникова. Характеризуя его провинности, Абакумов писал: «Кирпичников признался в том, что, потеряв управление войсками, попал в окружение противника и, будучи контужен в сентябре 1941 года, был пленен финнами. На допросах выдал финнам сведения о концентрации частей Красной армии на выборгском направлении и другие секретные данные о советских войсках. Кроме того, представил финскому командованию доклад, в котором подробно описал боевые действия 43-й стрелковой дивизии. В этом докладе Кирпичников клеветал на советский строй и организацию Красной Армии, а также восхвалял финскую армию. На предложение финских властей возглавить антисоветское движение среди советских военнослужащих Красной Армии, находившихся в финском плену, Кирпичников якобы ответил отказом, вследствие чего финнами был заключен в лагерь, где содержался до выхода Финляндии из войны»(.
После предъявления обвинения В.В. Кирпичникову в качестве меры пресечения было избрано заключение под стражу. Уголовно-процессуальный кодекс предусматривал, что в случае избрания меры пресечения заключения под стражу содержание обвиняемого под стражей не могло продолжаться более двух месяцев. В то же время в особо сложных уголовных делах этот срок, с разрешения прокурора, наблюдавшего за следствием, мог быть продлен на один месяц(9).
Используя эту возможность, следователи ГУКР «Смерш» ежемесячно, начиная с июля 1945 года по январь 1946-го выносили постановления о продлении срока ведения следствия и содержания под стражей В.В. Кирпичникова на один месяц, которые утверждались главным военным прокурором или его заместителем. Срок меры пресечения - заключения обвиняемого В.В. Кирпичникова под стражу истек 16 февраля 1946 года. Однако его не освободили, и мера пресечения не была изменена. Сроки ведения следствия и заключения под стражу В.В. Кирпичникова более не продлевались, он продолжал оставаться в тюремной камере.
Весной 1946 года в органах безопасности началась очередная реорганизация. Главное управление контрразведки «Смерш» было преобразовано в 3-е Главное управление и вошло в состав созданного Министерства государственной безопасности. После завершения организационно-штатных изменений уголовное дело на В.В. Кирпичникова принял к производству старший следователь 3-го Главного управления МГБ, который провел очередной допрос обвиняемого только 27 мая 1946 года. Вновь началось скрупулезное выяснение, казалось бы, уже известных обстоятельств.
На допросе, проходившем 31 мая 1946 года, обвиняемому были заданы вопросы о собственноручных показаниях, данных им в плену, на которых поставлена дата «1.9.41». Кирпичников признался, что сразу же, после того как оказался в плену в штабе финской дивизии, по предложению финского штабного офицера сделал описание хода боевых операций 43-й стрелковой дивизии. В составленном документе Кирпичников выдал финнам секретные сведения, относящиеся к действиям 43-й дивизии и всей выборгской группировки советских войск. Он признался, что при этом возводил клевету на советское командование, Красную армию и советскую действительность, восхваляя в то же время действия финской армии и ее командования(10).
Кирпичников рассказал, что сотрудники управления пропаганды Финляндии предлагали ему возглавить антисоветское освободительное движение в Финляндии. На это Кирпичников ответил отказом: «Пусть даже если меня будет ждать смерть на своей родине, я все же вашего предложения не принимаю»(11). Факт отказа Кирпичникова от сотрудничества с финскими спецслужбами подтвердил один из бывших военнопленных, сообщивший следствию, что Кирпичников не поддавался уговорам «идти в эту армию»(12).
Следствие велось неспешно. 15 марта 1947 года собственноручные показания Кирпичникова, данные им финскому командованию в сентябре 1941 года, перевод его показаний и комментарии финского командования были приобщены к материалам уголовного дела в качестве вещественных доказательств(13).
Анализ материалов уголовного дела свидетельствует, что информация, полученная в ходе допросов свидетелей, не была в полной мере учтена для характеристики личности обвиняемого и при вынесении приговора.
Приведем лишь несколько примеров. В протоколе допроса Г.М. Першина содержится следующая информация: «летом 1942 года, примерно в августе, Кирпичников выступал перед военнопленными с обращением, в котором призывал военнопленных вести себя с соответствующим русскому человеку достоинством. Он обратил внимание на взаимоотношения между военнопленными, указывая на необходимость уважать старших по званию, соблюдать внешний вид, быть подтянутым и опрятным, не лазить по помойным ямам, не подбирать окурки и не попрошайничать у финских солдат. Указывал на необходимость повести борьбу с продажей отдельным военнопленным табака за хлеб и другую пищу. По вопросу о плохом питании сказал, что Финляндия -страна небольшая и бедная и лучших условий создать не может. На нашей обязанности лежит все, что нам дают, получать сполна и кушать, с тем чтобы сохранить свое здоровье»(14).
Осенью 1942 года адъютант Кирпичникова — Н.Я. Финогин(15) был отправлен на работу к одному из финских крестьян, откуда за нарушения дисциплины его водворили обратно в лагерь. В качестве наказания его заставили несколько дней подряд стоять по два часа в день с мешком, наполненным песком. Генерал-майор Кирпичников просил начальника лагеря освободить Финогина от наказания и, когда ему в этой просьбе было отказано, Кирпичников, взяв такой же мешок, встал рядом с Финогиным. Кирпичников ушел в барак только тогда, когда ему лично приказал начальник лагеря(16).
Бывший военнопленный финского лагеря № 1 передал содержание разговора, который происходил между следователем лагеря и финским офицером, приехавшим в лагерь для отбора из числа пленных сотрудников в антисоветскую газету «Северное Слово»: «Офицер спросил следователя: "А как Кирпичников?" Финский следователь ответил: "О, это патриот, с ним и говорить нечего"»(17).
22 мая 1948 года Кирпичникова из Лефортово перевели в Сухановскую тюрьму МГБ СССР, о чем его жена не была поставлена в известность и начала разыскивать мужа. 13 сентября 1948 года в МГБ СССР поступило письмо Н.А. Кирпичниковой(18), проживающей в Ленинграде, в котором она просила сообщить сведения «о судьбе и местонахождении» мужа. Она также просила разрешить ее сестре Е.А. Захарычевой, проживающей в Москве, отправлять ее мужу передачи. Заявление Н.А. Кирпичниковой 18 сентября поступило на рассмотрение заместителю начальника 3-го Главного управления МГБ СССР генерал-лейтенанту Н.Я. Бабичу(19). Уже 4 октября сестре Надежды Кирпичниковой - Елене Захарычевой было направлено уведомление, в котором сообщалось, что арестованному Кирпичникову Владимиру Васильевичу разрешены денежные переводы от Е.А. Захарычевой.
Перед началом судебного процесса 2 августа 1950 года Кирпичникова вновь перевели в Лефортовскую тюрьму. В этот же день заместитель министра госбезопасности СССР генерал-лейтенант СИ. Огольцов утвердил обвинительное заключение. Суть обвинений Кирпичникова в измене Родине состояла в том, что он «1 сентября 1941 года, будучи захвачен финнами в плен, на первых допросах выдал противнику секретные данные о концентрации советских войск на выборгском направлении. Для финских разведывательных органов составил письменный доклад, в котором описал боевые действия 43-й стрелковой дивизии 23-й армии. При этом изложил свои враждебные взгляды в отношении Советской власти, восхвалял действия финских войск и возводил клевету на командование Советской армии. Находясь в офицерском лагере военнопленных, являлся там председателем созданного финнами так называемого суда чести»(20).
Дело по обвинению в преступлениях, предусмотренных статьей 58-1 «б» УК РСФСР, бывшего командира 43-й стрелковой дивизии генерал-майора В.В. Кирпичникова было рассмотрено 28 августа 1950 года на закрытом судебном заседании Военной коллегии Верховного суда СССР без участия обвинения, защиты и свидетелей. Заседание началось в 14 ч 48 мин; после оглашения обвинительного заключения был проведен допрос Кирпичникова, и в 15 ч 30 мин суд удалился на совещание. В 15 ч 53 мин, по возвращению суда из совещательной комнаты был оглашен приговор: Кирпичникова Владимира Васильевича подвергнуть высшей мере наказания - расстрелу с конфискацией лично ему принадлежащего имущества. Приговор был окончательный, не подлежал обжалованию и был приведен в исполнение в тот же день.
Можно предположить, что, вынося столь суровый приговор по делу Кирпичникова, судьи находились под влиянием общей политической обстановки в СССР и отношения к лицам, вставшим на путь измены Родине в годы Великой Отечественной войны. На содержание приговора повлияло и то, что Сталин не мог забыть факта сотрудничества некоторых советских генералов с фашистами. Постановлением Военной коллегии Верховного суда СССР от 1 августа 1946 года на основании статьи 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родины из числа советских граждан и их пособников», а также статей 58-1 «б», 58-8,58-9,58-10 4.2 и 58-11 УК РСФСР по совокупности преступлений были приговорены к смертной казни 12 бывших советских генералов во главе с Власовым(21). В апреле 1950 года был расстрелян комбриг И.Г. Бессонов(22).
О судьбе генерала Кирпичникова его родственники узнали не скоро. Только в конце 1954 года по указанию председателя Военной коллегии Верховного суда СССР Н.А. Кирпичниковой сообщили, что ее муж, отбывая наказание, 12 декабря 1951 года умер от рака желудка(23). Считая обвинения мужа ложными, а свидетельство о смерти фиктивным, Н.А. Кирпичникова 23 апреля 1963 года направила заявление в ЦК КПСС, в котором просила о его реабилитации, выяснении причин смерти и выдачи «правдивого свидетельства о смерти». 20 июня 1963 года в Главной военной прокуратуре было решено пересмотреть дело В.В. Кирпичникова.
Для выяснения степени секретности сведений, которые передал финским военным В.В. Кирпичников, были привлечены специалисты из Военно-научного управления Генерального штаба Вооруженных Сил СССР. На основе изучения имевшихся архивных документов советских войск и трофейных материалов немецкого генерального штаба 24 августа 1963 года в Военно-научном управлении был сделан следующий вывод: «Согласно приказу НКО от 4.9.1939 г. данные о группировке, состоянии войск и задачах войск считались военной тайной. Однако данные о группировке, действиях, состоянии и задачах войск 23-й армии и 43-й дивизии были сообщены финнам далеко не полностью, к тому же задним числом и к моменту допроса Кирпичникова утратили актуальность, а следовательно; и практическую значимость. Доклад В.В. Кирпичникова в целом был составлен в историческом плане, а его оценки действий наших войск и войск противника не выходили за рамки личных наблюдений, усугубленных горечью поражения, они вряд ли могли служить источником для реальной военно-политической оценки состояния Советской Армии финским командованием, а также являться доброкачественным перспективным материалом для противника в вопросе дальнейшего оперативного планирования».
12 ноября 1963 года было назначено проведение экспертизы для выяснения, «содержатся ли в письменном докладе В. В. Кирпичникова, представленном им финскому командованию 3 сентября 1941 года, сведения, составлявшие военную и государственную тайну». В заключении от 12 декабря 1963 года «О степени секретности сведений военного характера, разглашенных в сентябре 1941 г. финскому командованию бывшим командиром 43 сд Кирпичниковым В.В.» специалистами Генштаба было отмечено, что изложенные в рукописном докладе В.В. Кирпичникова сведения о ходе операции 43-й стрелковой дивизии по состоянию на 3 сентября 1941 года являлись секретными, составляющими военную тайну В то же время указано, что сведения, разглашенные В.В. Кирпичниковым, не попадают под перечень главнейших сведений, составляющих государственную тайну, утвержденный постановлением СНК СССР от 2 января 1940 года. Таким образом, экспертиза подтвердила, что привлечение В.В. Кирпичникова к уголовной ответственности по статье 58 1 «б» УК РСФСР было обоснованным. Основываясь на результатах заключения, помощник главного военного прокурора 29 января 1964 года утвердил постановление о прекращении надзорного производства по жалобе, в котором указал, что Кирпичников, оказавшись во вражеском плену, действовал во вред интересам Советского государства и выдал врагу военную тайну. «За это преступление он осужден правильно». На основании проведенной проверки и руководствуясь статьей 387 УПК РСФСР, жалоба Н.А. Кирпичниковой была оставлена без удовлетворения, а надзорное производство по ней прекращено.
Спустя много лет архивное уголовное дело в отношении В.В. Кирпичникова еще дважды рассматривалось в Главной военной прокуратуре (5 июня 1990 г и 26 апреля 2002 г.). В первом случае оснований для постановки вопроса о принесении протеста на приговор Военной коллегии Верховного Суда СССР от 28 августа 1950 года не нашли. Во втором было утверждено заключение «Об отказе в реабилитации по архивному делу в отношении Кирпичникова В.В.», в котором отмечено, что вина Кирпичникова в измене Родине в форме выдачи противнику военной тайны является установленной, и в соответствии с пунктом «а» части 1 статьи 4 Закона Российской Федерации от 18 октября 1991 года «О реабилитации жертв политических репрессий» Кирпичников реабилитации не подлежал. Таким образом, в деле генерала Кирпичникова была поставлена точка.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Уголовно-процессуальный кодекс. М.: Юридическое издательство НКЮ СССР, 1938. С. 35, 36.
2 Центральный архив (ЦА) ФСБ России. Ф. АУД. Д. Н-20490. Л. 74.
3 Дьяков СВ., Игнатьев А.А, Карпушкин М.П. Ответственность за государственные преступления. М., 1988. С. 185; СУ СССР, 1934. № 30. Ст. 173.
4 Уголовно-процессуальный кодекс. С. 37.
5 ЦА ФСБ России. Ф. АУД. Д. Н-20490. Л. 75,76.
6 Там же. Л. 77,78.
7 Там же. Ф. 14. Оп. 1. Д. 17. Л. 124.
8 Там же. Л. 146-153.
9 Уголовно-процессуальный кодекс. C. 41.
10 ЦА ФСБ России. Ф. АУД. Д. Н-20490. Л. 97.
11 Там же. Л. 51-54.
12 Там же. Л. 296.
13 Там же. Л. 326.
14 Там же. Л. 293-296.
15 Финогин Николай Яковлевич (1918—?). Лейтенант, командир танковой роты 25-го отдельного разведывательного батальона 43-й стрелковой дивизии 23-й армии. Находился в финском плену с сентября 1941 г. по октябрь 1944 г.
16 ЦА ФСБ России. Ф. АУД. Д. Н-20490. Л. 303. 317.
17 Там же. Л. 311.
18 Кирпичникова Надежда Антоновна — жена генерала В.В. Кирпичникова, проживала в г. Куйбышеве.
19 Бабич Исай Яковлевич (1902—1948). Сотрудник органов госбезопасности СССР; генерал-лейтенант (1943). С 1943 г. — помощник начальника ГУКР «Смерш» HKO СССР.
20 ЦА ФСБ России. Ф. АУД. Д. Н-20490. Л. 370-372.
21 Там же. Д. H-18766.
22 Бессонов Иван Георгиевич (1905-1950). Комбриг. В 1940 году за отказ под предлогом болезни от поездки на финский фронт был снят с должности начальника отдела боевой подготовки Главного управления пограничных и внутренних войск НКВД СССР и переведен в Забайкальский пограничный округ на должность начальника отдела боевой подготовки войск НКВД. В апреле 1941 года откомандирован из войск НКВД и назначен командиром 102-й стрелковой дивизии 21-й армии Центрального фронта. 26 августа 1941 года при выходе из окружения в Гомельской области сдался в плен к немцам. Выдавал противнику секретные сведения о 102-й стрелковой дивизии, заявил о своем враждебном отношении к политике ВКП(б) и Советского правительства. Сотрудничал с представителями немецких разведывательных органов. Военной коллегией Верховного суда СССР 18 апреля 1950 года на основании статьи 58-1 «б» УК РСФСР приговорен к высшей мере наказания — расстрелу. Приговор приведен в исполнение в тот же день. Не реабилитирован. См.: ЦА ФСБ России. Д. Н-20096.
23 17 ноября 1954 года председатель Военной коллегии Верховного суда Союза ССР отправил письмо начальнику Главного управления милиции МВД СССР генералу Н.П. Стаханову: «Прошу дать указание соответствующему отделу ЗАГС о выдаче гражданке Кирпичниковой Надежде Антоновне свидетельство о смерти ее мужа Кирпичникова Владимира Васильевича. Сообщаю, что Кирпичников Владимир Васильевич, 1903 года рождения, уроженец г. Ульяновска. 28 июля 1950 года был осужден Военной коллегией Верховного суда СССР и, отбывая наказание, 12 декабря 1951 года умер от рака желудка. Гражданка Кирпичникова Н.А. проживает по адресу: г. Куйбышев, пос. Кузнецовка. 2-й пер., дом 50». Копии записки также поступили и и.о. главного военного прокурора генерал-майору юстиции Е.И. Барскому и начальнику 1-го спецотдела МВД СССР полковнику А.К. Сиротину. См.: ЦА ФСБ России. Ф. АУД. H. 20490. Л. 384.
Генерал-майор B.C. ХРИСТОФОРОВ
http://vif2ne.ru/rkka/forum/archive/48/48631.htm
|
[Обновления: пн, 23 ноября 2009 15:00] Известить модератора |
|
|
|
| что за генерал Куцынов? [сообщение #86449 является ответом на сообщение #86407] |
пн, 23 ноября 2009 22:06 |
|
|
На верхнем цветном фото - ген-Владимир-Кирпичников-взятый-в-плен-2сен41-в-котле-Порлам пи.
Ниже - кинохроника, какой-то генерал-майор Куцынов(?) (фамилию говорят неразборчивое) охотно улыбается, жмет руку финнам и оживленно показывает на карте. Вроде у него есть усы, но видно плохо.
Это Кирпичников или нет?
|
|
|
|
|
|
Переход к форуму:
Текущее время: ср апр #d 06:36:21 MSK 2024
|
ОКРЕСТНОСТИ ПЕТЕРБУРГА:
Путеводители
Карты
Краеведение
Военная история
Фотогалерея
Старый сайт
Начало
F.A.Q.
Регистрация
Вход
